Практическое руководство
|
Скачать 5.05 Mb.
|
|
ТЕХНИКИ ПСИХОТЕРАПИИ Стивен М. Джонсон ПСИХОТЕРАПИЯ ХАРАКТЕРА ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО Стивен М. Джонсон ПСИХОТЕРАПИЯ ХАРАКТЕРА ПРАКТИЧЕСКОЕ РУКОВОДСТВО Москва 2001 УДК 615.851 ББК 53.57 Д42 Стивен М. Джонсон. ПСИХОТЕРАПИЯ ХАРАКТЕРА. Методическое пособие для слушателей курса «Психотерапия». М.: Центр психологической культуры, 2001. - 356 с. УДК 615.851 ББК 53.57 ISBN 5-7856-0249-0 © Stephen M. Johnson, 1994 © Центр психологической культуры, 2001 СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ ТЕОРИЯ ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ, СВЯЗАННЫЕ С ПРИВЯЗАННОСТЬЮ РАЗВИТИЕ SELF И ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ SELF В СИСТЕМЕ И ПРОБЛЕМЫ ХАРАКТЕРА ЭДИПАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА В ИСТРИОНИЧЕСКОМ ХАРАКТЕРЕ ЭДИПАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА В НАВЯЗЧИВО-КОМПУЛЬСИВНОМ ХАРАКТЕРЕ ШИЗОИДНЫЙ ХАРАКТЕР: РЕБЕНОК, КОТОРОГО НЕНАВИДЕЛИ ОРАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР: БРОШЕННЫЙ РЕБЕНОК И СОЦИАЛЬНОЕ ОТЧУЖДЕНИЕ СИМБИОТИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР: ПРИСВОЕННЫЙ РЕБЕНОК НАРЦИССИЧЕСКИЙ ХАРАКТЕР: РЕБЕНОК, КОТОРОГО ИСПОЛЬЗОВАЛИ СИМПТОМАТИЧЕСКОЕ SELF СОЦИАЛЬНЫЙ МАЗОХИЗМ И ПАТТЕРНЫ САМОУНИЧТОЖЕНИЯ: ПОКОРЕННЫЙ РЕБЕНОК ИСТРИОНИЧЕСКАЯ ЛИЧНОСТЬ И ИСТЕРИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА: СОВРАЩЕННЫЙ РЕБЕНОК НАВЯЗЧИВО - КОМПУЛЬСИВНАЯ ЛИЧНОСТЬ: ДИСЦИПЛИНИРОВАННЫЙ РЕБЕНОК ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ ДЛЯ ОТДЕЛЬНЫХ СТРУКТУР ХАРАКТЕРА СЛОВАРЬ БИБЛИОГРАФИЯ
ВВЕДЕНИЕ Это книга, которую я хотел бы держать в руках более тридцати лет назад, когда приступал к серьезным психологическим исследованиям. Как и многие молодые люди, я вступил на эту территорию с далеко идущими, прямыми насущными вопросами — какова причина того, что люди ведут себя так, а не иначе? Почему в нас столько сумасшествия? Что мы можем с этим сделать? Восемью годами позже, имея диплом доктора философии, я знал намного больше о проектировании экспериментов, статистике и запоминании бессмысленных слов, нежели о том, что побудило меня начать поиски. Должно было пройти еще шесть лет, когда имея уже должность на уважаемом университетском факультете и свободный от занятий, предназначенный для научных изысканий год, я, наконец, вернулся к этим более фундаментальным проблемам. Это потребовало отбросить навязывающую ограничения маргинализацию интересов, предлагаемую тогда основным течением академической психологии, и решить, какой вид знаний действительно важен. Знаний эмпирического характера, приобретаемых благодаря соблюдению жестких принципов, устанавливаемых для каждого конкретного случая, попросту было недостаточно в вопросах такого рода. Я пришел к выводу, что поиски ответа будут требовать использования больше, чем одного способа познания и интеграции многих, часто не зависящих друг от друга элементов. Завершение этой книги замыкает круг (если не описывает его полностью) в поисках ответа на вопросы, которые когда-то привели меня именно в эту область познания. Отдельные элементы ответа относятся к главному течению академической мысли, но все же большая их часть вышла за ее рамки. То, что вы можете здесь найти — это плод интуиции, теории, опыта, дедукции и, несомненно, в значительной мере продукт именно главного направления эмпирических исследований. «От чего зависит то, что люди ведут себя так, а не иначе?» — это вопрос, очень похожий на другой, не менее обширный и важный: «Какова человеческая природа?» Мне кажется, что исследования развития и соответствующая им теория по своей сущности — это попытка дать ответ на эти вопросы. Поддерживающая курация новорожденных, грудных младенцев и детей приводит к спекуляциям на тему эссенциальной природы этого существования — столь беспомощного вначале и одновременно так потенциально одаренного. Чтобы осознать, насколько человек одарен еще в самом начале своего жизненного пути, необходимо иногда старательное планомерное наблюдение. Для реализации этой цели особенно полезны будут теории, предлагающие подходящие вопросы. То, что мы получили, благодаря теории и исследованиям развития, это расширенное и вместе с тем точное описание человеческой природы. Прежде всего оно включает в себя виды потребностей, удовлетворения которых требует человеческая природа, и состояние окружающей среды, необходимое ей для развития всего своего потенциала. Одновременно наблюдение за детьми в ходе их развития подсказывает нам, что случится, если эти потребности будут подвергаться хронической фрустрации или если не будут созданы благоприятные условия для их удовлетворения. Повторим еще раз — теории подсказывают, на что обращать внимание, и определяют самые важные в данной ситуации причинно-следственные связи между условиями раннего детства и представляющим последствия развитием. Я всегда считал, что самым привлекательным вариантом реализации этого основного положения будет ее применение к поискам ответа на следующий вопрос: «Почему в нас столько сумасшествия?» Очевидно, что если бы не оно, то в мире могло бы быть значительно меньше страданий и разрушений. Человеческая природа разрешает проблемы несравненно лучше, чем любая другая форма жизни, но наше сумасшествие существенно вмешивается в эти процессы на каждом уровне. Так происходит в семье, на работе, в политике — всюду можно наблюдать невероятное опустошение и боль, являющееся следствием нашей склонности к деструктивному функционированию. В ходе поиска ответов на второй из этих вопросов я пришел к выводу, что исключительно полезным будет изучение наиболее часто встречающихся личностных примеров и синдромов, в которых вышеупомянутое сумасшествие находит свое выражение. Эти паттерны лучше всего были описаны теми из клиницистов, которые делали попытки лечения патологии. Среди них, в свою очередь, самые ценные работы чаще всего выходили из рук тех, кто описывал структуры, стили и нарушения характера. Явившиеся в результате их деятельности описания типичных групп характерных симптомов с успехом выдержали проверку временем и клинической практикой и относительно сносно прошли требования более систематических исследований. Более экстремальные формы этих нарушений характера или личности широко используются для диагностических целей во всем мире. Итак, мы пришли к интеграции двух способов познания, которая помогает нам ответить на вышеназванные вопросы. Изучение человеческого развития или человеческой природы очень хорошо согласовываются с описаниями человеческого сумасшествия. Более того, характерные личностные стереотипы появляются не только в самых тяжелых формах психических заболеваний. Документально очень явно зарегистрировано их существование в нормальной популяции и в группах, отягощенных менее серьезной патологией. Я убежден, что можно примерно начертить такие полезные продолжения человеческих нарушений, от менее серьезных до более серьезных, каждое из которых представляло бы собой отражение существенных элементов, составляющих человеческую природу. Я лично различил семь таких элементов, вокруг которых организовывается личность и ее психопатология. Возможно, их существует больше. Решающим для приспособления каждой личности в рамках каждого континуума является взаимодействие. Это взаимодействие между индивидуумом, с его подверженными изменениям, но все же насущными потребностями, и изменяющейся способностью среды их удовлетворять. Именно это взаимодействие формирует личность и приводит к психопатологии. В эпоху, в которой наиболее фундаментальная наука — физика элементарных частиц — объясняет, что материя по своей сути есть продукт взаимодействия, мы готовы понимать и ощущать свою личность и личностную патологию как результат отношений. Однако такая точка зрения не является чем-то новым в психиатрии. Среди тех, кто внес в нее свой вклад, как самых первых, самых выразительных и плодотворных следует назвать Fair-bairn (1974, оригинальное издание 1952) и Guntrip (1968, 1971). Эти фигуры являются репрезентантами течения психологии, известной как британская школа теории объектных отношений, в котором подчеркивается роль отношений родитель - ребенок в формировании личности и психологии. С ними связано направление психоаналитической теории, в которой главное место отводится теоретически вводимым категориям развития ребенка и психопатологий, основанных на отношениях раннего детства. Сам характер обычно не представляет особого интереса для этих теоретиков, поскольку их рассуждения к нему не относятся. Их теории преимущественно вдохновляются и модифицируются не исследованиями развития детей. Поэтому что кажется необходимым для более глубокого осознания существенных вопросов, так это интеграция процессов развития, факторов, определяющих реакции и характерологических синдромов. Поскольку все составные элементы этого начинания с некоторых пор стали доступны, то были уже то здесь, то там составлены. Я лично пытался осуществить это в своих самых ранних книжках, предназначенных для терапевтов (Johnson, 1993 а, в, с). Каждая из них была посвящена одному или двум характерологическим паттернам, с особой нацеленностью на их лечение. Я старался писать как можно менее техническим языком, так, чтобы ими мог воспользоваться любой образованный человек, не обязательно психолог. Одновременно следует признаться, что содержимое каждой из этих книг, будучи трактуемо отдельно, не будет большим вызовом терапевтам. Таким образом, каждый серьезный студент для получения целостного образа должен был сопоставить все эти позиции и дополнительно обратиться к другим книгам. Настоящая же книга представляет собой полное сопоставление. Сначала я даю целостное описание теоретически -эмпирической модели, в которой осуществлено объединение процессов развития, характера и взаимодействия. Далее книга глубоко освещает отдельные структуры характера, отражающие семь основных жизненных проблем. Я надеюсь, что мой труд будет понятен любому студенту-старшекурснику и что каждому читателю она поможет ответить и на его вопросы, касающиеся человеческой природы и сущности сумасшествия. Надеюсь также, что она будет способствовать установлению понятийной плоскости, благодаря которой можно будет различать способы поведения с нарушениями, имеющими место не только в психотерапии, но и в повседневной жизни в межличностных отношениях. Однако здесь мы имеем дело с вопросами чрезвычайно важными и проблемами слишком сложными, чтобы оставлять за собой последнее слово и дефинитивное разрешение. Различные отрасли знания — теоретические, эмпирические, интуитивные, экспериментальные и другие — будут и впредь вдохновлять и исправлять наши актуальные определения. Ответы на третий вопрос, касательно того, что мы можем сделать с нашим сумасшествием, занимают то пространство, в котором я записал меньше всего определений. Проблема эта наверняка пройдет еще долгий эволюционный путь, а ответы будут получены из таких разных областей знания, как, например, психофармакология или экология. Однако я придерживался стратегии, принятой в моих первых трех книгах, и сохранил выделенные в них части, в которых я представляю главные области психотерапевтической работы с отдельными типами характеров. В этой книге я обращаюсь в основном к психотерапевтам, но содержащаяся в ней информация может помочь на пути личностного роста и самосовершенствования. Первые четыре раздела представляют целостную теоретично - эмпирическую модель. Ее оригинальная версия происходит из ранней работы «Симбиотическая личность и ее лечение» (Johnson, 1993b). В разделах со второго по четвертый рассматривается эта модель в отношении к каждой из семи представленных экзистенциальных проблем и их характерологических манифестаций. Начинающий читатель может опустить эти разделы, так как они содержат исследовательский материал в большей степени, чем остальные главы. Каждая из последующих глав описывает один экзистенциальный опыт и, как следствие сопутствующих ему нарушений, сформировавшийся характер — его этиологию, экспрессию и терапевтические цели. С минимальными поправками я использовал для этой цели описательные разделы моих предыдущих работ. Главы 5 и 6 взяты из книги «Характерологическое изменение. Чудо тяжелого труда» (Johnson, 1993, с); глава 7 из вышеупомянутой работы «Симбиотическая личность и ее лечение», а глава 8 из «Гуманизации нарциссического стиля» (Johnson, 1993 а). Следующие главы с 9 по 11 были написаны специально для этой книги, чтобы дополнить описание семи типов характера. Каждая глава представляет в сущности законченное целое, поэтому книгу можно читать в любом порядке. Однако глава 1, ввиду того, что она дает теоретическое основание, может быть очень полезна для более полного понимания последующих рассуждений. Читателям, знакомым с проблематикой нарушений личности, эта глава поможет соотнести мои методы лечения с теми, которые применяются в настоящее время в этой области. Внимательные читатели могли бы спросить, что, собственно, в моем подходе нового или необычного. Ответ был бы таков: ничего особенно нового здесь нет. А что необычного? Это, с уверенностью, не психоаналитический подход, не концепция объектных отношений, не психология эго или self. Это также и не другая характерологическая ориентация, развитийная, интеракционная или феноменологическая. Отличие заключается не в теоретическом, эмпирическом, экспериментальном, интуитивном или дедуктивном подходе. В сущности здесь есть все это и благодаря объединению — больше, чем только это. Я старался ответить на насущные вопросы с помощью доступной информации. Для каждого человека, кого они волнуют, в этом заключается собственная задача, которую мы должны выполнить. Вот мой ответ. Надеюсь, он будет полезен. Глава 1 ТЕОРИЯ ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ Целью этой главы будет интеграция того, что мы знаем на тему развития человека, с тем, что нам известно о повсеместно распространенных типах характеров. Хотя знания о характерах и процессах развития постоянно пополняются и определяются нашей культурной точкой зрения, я считаю, что такой интегрированный подход предоставит нам обобщенную карту территории знаний, касающихся личности и психопатологии. Такой подход к проблеме понимания и помощи людям, опирающийся на значимые события в их развитии, дает карту, на которой будут обозначены наиболее важные места — это карта достаточно общая и, вместе с тем, соответственно направленная, поэтому — весьма полезная. Особенно тогда, когда такой подход к характерологическому развитию мы оставим для эволюции знаний и культуры, он будет являться основой для интеграции результатов развития человеческого потенциала с влиянием условий среды, документируя, как начальный потенциал влияет на процессы обучения. Психоаналитическая психология развития, что является общим определением для теории объектных отношений, психологии эго и self, нашла повседневное применение в клинической практике, потому что целостным образом поднимает некоторые из насущных вопросов: Каковы самые основные детские потребности и влечения? Что необходимо ребенку, чтобы достигнуть оптимального человеческого развития? Каким образом личность формирует интегрированное, сильное чувство self? Каким образом происходит когнитивное развитие и как оно связано с характером и психопатологией? Как неудовлетворенность, травма или хроническая фрустрация влияют на человеческое бытие? Существуют ли критические периоды для развития отдельных человеческих ценностей? Если да, то какие? Соединяет ли человеческая сущность разные аспекты окружения? Если да, то каким образом? Учебная карта, которая необходима для ответа на вышеупомянутые вопросы, с успехом может быть применена при идентификации самых разнообразных личностных ситуаций и психопатологий. Используемая в настоящее время Американской Психиатрической Ассоциацией система классификации Diagnostic and Statistic Manual, 1994 (DSM-IV-R Руководство по диагностике и статистике психических нарушений) наверняка будет полезен в качестве исходной точки, поскольку он специфически демократичен и лишен теоретической основы. В моих предыдущих работах (Johnson, 1993 а, с) я говорил, что современный характерологически - аналитический подход рассматривает в таком же ключе, только более упорядоченно, типологию личности и психопатологии. Более того, если этот подход будет учитывать аспекты развития и межличностные моменты, то мы получим ценную модель, которая будет включать в себя все богатство терапевтических техник и укажет, как их соответственно использовать. В теории характерологического развития каждая структура характера вырастает на базе одной из основных, экзистенциальных человеческих проблем. Каждая из этих проблем имеет фундаментальное значение для человеческого опыта и требует постоянного разрешения на протяжении всей жизни. Одновременно существуют такие предсказуемые периоды жизни, в которых эти проблемы приобретают особое значение. Исключительно важным может быть первый опыт самостоятельного решения этого вопроса, особенно если они для личности носят травматический характер, поскольку эти ранние формы решений имеют тенденцию к закреплению. Другими словами, в представляемой модели мы имеем дело не с постепенным, шаг за шагом развитием, в ходе которого эти решающие жизненные проблемы разрешаются на протяжении одной фазы жизни, так, чтобы ребенок мог преодолеть следующие на очередном этапе развития. Эти проблемы слишком важны, чтобы можно было остановиться на таком подходе. Следует скорее принять, что конфронтация с фундаментальными человеческими проблемами появляется уже в начальный период жизни и что некоторые из ранних попыток их разрешения базируются на ограниченных возможностях и недостаточном жизненном опыте. Когда конфронтация носит характер травматический, ранние решения имеют склонность к «закостенению» и сопротивляются изменению. В предлагаемой модели эти ранние решения часто носят характер адаптации, принимая во внимание ограничения окружения и ограничения в области индивидуальных возможностей, но их результатом нередко является несовершенное бегство от травмирующих переживаний. В работах Salomon и Wynne (1954) зарегистрировано необычайное постоянство реакций, выученных в аналогичной парадигме обусловливания бегства. В ходе проведенных экспериментов собак учили избегать сигнализируемого электрического шока. Один раз проявленная реакция избегания никогда не исчезала, пока животных не перенесли обратно в настоящие клетки, но и тогда процесс отучивания сопровождался сильным сопротивлением и эмоциональностью. Ригидность подобным образом установленных разрешений может пролить свет на характер психопатологии у людей, которые обращаются за помощью к психотерапевту. Часто люди должны научиться тому, что шоковые раздражители уже не существуют, и что их стереотип бегства уже не обязателен. Модель характерологического развития привлекательна также в качестве познавательной карты для всех этих процессов также потому, что она предлагает варианты разрешения одного из центральных конфликтов, присутствующих в психоаналитической теории. Лучше всего обозначили его Greenberg и Mitchell (1983), которые указали на принципиальную невозможность согласования теории влечений классического психоанализа, представляющей концептуализацию неосознанного конфликта, вытекающего из инстинктивных импульсов и социальных ограничений, с моделью интерперсональной, в которой содержание psyche целиком произ-водно от межличностных отношений. В этом интерперсональном взгляде динамические конфликты между двумя или более интер-нализованными аспектами личности почерпнуты у других людей в виде интерперсональной матрицы. Модель, которой пользуется в настоящее время анализ характера, в равной степени делает акцент на действие архаических инстинктивных импульсов, таких как сексуальность или агрессия, и на реакцию окружения на эти индивидуальные импульсы и потребности. И, что более важно, теория также показывает, что ведущие черты характера и, как их результат, психопатология — есть производная личностных стереотипных ответов на естественную органическую реакцию на фрустрацию инстинктивных потребностей человека, вызванную окружением. Таким образом, в значительной степени то, что представляет собой характер и что вызывает психопатологию, рассматривается в категориях сложной реакции личностей на фрустрацию, вызванную средой. Конфликт носит интерперсональный характер, но основывается на том, что в человеке врожденное. Постепенно все больше современных теоретиков склонны признавать у человека врожденную потребность отношений (напр. Fairbairn, 1974, Mitchell, 1988; Stern, 1985), а также иногда неотступно навязывающуюся потребность индивидуации (напр. Mahler, Pine, Bergman, 1975; Masterson 1976, 1981). Признавая за этой второй категорией «инстинктов» стабильное место в своих взглядах, они могут с успехом понимать характерные констеляции личности и психопатологии как производную этих больших жизненных проблем, зависящую от того, как они воспринимаются, как подвергаются фрустрации или разрешению и каковы индивидуальные реакции на переживание постоянной фрустрации. Знание о развитии, касающееся не только младенцев, но и взрослых, на протяжении всей их жизни предоставляет нам информацию также на тему разнообразных проявлений каждой из фундаментальных проблем, как и на тему развития природы человеческой психики на отдельных возрастных этапах, а также природы разного рода ошибок и познавательных искажений и других, появляющихся в отдельные периоды жизни (например, Kegan, 1982). Существуют также и другие дополнительные полезные моменты от использования этого характерологически - развитий-ного подхода к психотерапии. Первый — это полезное влияние, которое это существенное терапевтическое реформирование может оказывать на клиента, как и на терапевта. Если мы сохраним соответственную позицию уважения к клиенту, то такое направление взгляда часто легко найдет у него поддержку, когда он неоднократно испытывает чувство, что какое-то его поведение, отношение или чувства действительно незрелы. Такая переориентация, правильно представленная, может иметь позитивное влияние на процесс его самоопределения, предлагая ему сочувствием и пониманием по отношению к самому себе заместить самоуничижение. Так же, как и в случае любой другой принятой таким образом герменевтической интервенции, человек получает удовлетворение от понимания и таким образом добивается некоторого контроля над проблемой. Терапевтическая переориентировка на развитие дает еще больше. С целью рекомендации новых умений и соответственных интервенций, необходимых для их приобретения, оно может помочь выделить те специфические способности, которые еще не были выучены, и те проблемы, которые еще не были разрешены, и далее найти соответствующий контекст и дать толчок процессам обучения, необходимым для развития и разрешения проблем. Польза, вытекающая из понимания, сочувствия и контроля, так же относится и к терапевту. Особое значение приобретает факт, что он получает помощь в обретении терапевтической дистанции по отношению к собственным негативным реакциям. Например, нарциссический клиент, который способен поддерживать отношения с другими только через их идеализацию либо крайнюю пренебрежительность к ним; или же по ходу используя других людей, как публику для демонстрации своей величественности, с легкостью провоцирует разные негативные реакции у большинства людей. Однако терапевт, который сможет увидеть в этом взрослом ребенка и понять, что принятая им позиция — это все, на что он в данный момент способен, будет в состоянии сдержать свое поведение и ответить более подходящим к ситуации образом. Важно чтобы терапевт помнил, что модель развития по своей сути — есть только модель действительности, которая может также генерировать и обосновывать излишек терапевтических реакций. Наконец, следует подчеркнуть, что модель характерологического развития не только направляет внимание терапевта на некоторые из важнейших положений, но также и предлагает способы разрешения этих проблем. В зависимости от того, насколько правильно мы воспринимаем основные процессы различения у младенца, ребенка и взрослого, мы будем способны ассистировать клиенту в прохождении через эти существенные изменения. Исследования развития на такие темы, как, например, перенимание перцепции либо постоянство объекта, показывают, что способность к принятию другой точки зрения или к одновременному сохранению противоречивых чувств, относящихся к одному объекту, развиваются по пути многих повторений в ходе эмоционального и познавательного развития. Молодой, взрослеющий человек способен принять другую точку зрения в значительно большей сфере, чем ребенок в латентный период, который в свою очередь может проявить намного более изысканную позицию эмпатии, чем восемнадцатимесячный ребенок, проявляющий такого рода способности. Подобным образом будет выглядеть ситуация, когда умениями такого рода должен будет овладеть взрослый клиент — его обучение не будет таким же, как у младенца, но некоторые из важнейших процессов будут идентичными. Терапевтические сеансы, процедуры обучения и уровень концептуализации в хорошей психотерапии ориентированной на развитие будут согласованы с возрастом и ситуацией клиента, но документированные знания, касающиеся повторяющихся процессов не могут не оказаться полезными. Сформулированные Kohut (1971) понятия архаического перенесения в виде слияния, отражения или идеализации предлагают другие полезные примеры этого повторяемого процесса созревания. В то время, как с одной стороны это поведение перенесения по Kohut являются типичными проявлениями нарушений личности нарциссического характера, с другой — представляют для него главные составные элементы его концепции развития self. Он принимает, что потребность в этого рода отношениях с self-объектом сохраняется на протяжении всей жизни, но поскольку личность психически созревает, то и потребности self также созревают — так происходит с индивидуальной потребностью в других людях и идеалах, которым мы могли бы отдать наше уважение, с отношениями с людьми, которые похожи на нас и которые могли бы нами восхищаться и т.д. Терапия, выведенная из такого развитийного подхода будет репаративна, но не регрессивна, поскольку она признает аналогичный характер модели, которой я пользуюсь, и выделяет актуальные сильные стороны клиента. Согласно представляемой здесь теории личность и психопатология принимают форму особых констеляций, являющихся следствием интеракции между объемными, но законченными инстинктивными потребностями личности и способностью или неспособностью окружения дать на них соответствующий ответ. Эти инстинктивные потребности значительно выходят за рамки оральной, анальной и фаллической внутренней прессии, выделенной Фрейдом, и охватывают хорошо исследованную младенческую потребность привязанности и уз, проявляемую по отношению к основному опекуну (напр. Bowlby, 1968); детскую потребность индивидуации через исследование среды, самостоятельно детерминируемую активность и построение психических границ (например, Mahler, 1968); потребность самостоятельно формируемой экспрессии (напр. Kohut, 1971, 1977, Lowen, 1958, 1983) и потребность гармоничных отношений self - другие (напр. Kohut, 1971, Stern, 1985). В этой теоретической конструкции природа личности и психопатологии кроме того в значительной степени определяется типом фрустрации, с которым она имеет дело в интерперсональных отношениях, пытаясь удовлетворить многие из этих потребностей. Личность и психопатология далее определяются естественной, инстинктивной реакцией на фрустрацию представляемых потребностей и методами, которые применяет личность для того, чтобы с этим справиться, приспособления или подавления этих естественных реакций. Выбор механизмов приспособления еще дополнительно детерминируется диапазоном структурных умений, доступных на ее уровне развития в момент переживания фрустрации и — в равной степени — диапазоном возможностей, являющихся результатом моделирования и акцептации со стороны интерперсонального окружения. Именно эта игра между инстинктивными потребностями и влияниями интерперсонального окружения образует по настоящему связанную теорию. Теоретики анализа характера (напр. Levy, Bleecker, 1975) линейным образом представили развитие характера в виде пяти этапов: 1) Самоутверждение — есть начальная экспрессия инстинктивных потребностей.
Эти три начальных этапа на первый взгляд продвигают развитие вперед. Характер же формируется в последних фазах. 4) Четвертый этап был определен названием самоотрицания. Это более изысканная форма обращения против собственного self, основанная на индивидуальной имитации социальной среды в его блокировке экспрессии естественных инстинктивных импульсов, а также блокировке инстинктивных реакций на эту блокаду. Именно эта идентификация со средой обращает личность против ее самой, приводит к интернализации блокады экспрессии self и создает психопатологию. Таков источник внутреннего конфликта, который может оказывать давление в течение всей жизни, конфликта между непокорными инстинктивными потребностями и реакциями с одной и интернализованной блокадой этих потребностей и реакций с другой стороны. Вильгельм Райх, Александр Лоуэн и другие терапевты биоэнергетической ориентации подчеркивают факт, что блокировка самоэкспрессии имеет свое буквальное отражение в теле, проявляющееся хроническим мышечным напряжением, которое может привести к нарушениям осанки. Настоящей целью такой блокады или самоотрицания было предохранение от переживания боли и фрустрации, связанных с переживание блокады окружения. Поскольку эта задача продолжает выполняться, очень сложно вызвать какое-либо изменение. Блокада на уровне тела — это просто органический метод вытеснения из сознания настоящих потребностей и неприятных реакций на фрустрацию. Более того, телесные блокады позволяют избежать нежелательного страха быть опять чувствительным и застраховаться от риска вновь получить травму. Позиция Fairbairn (1974) кажется в этом вполне цельной, но еще дополнительно расширенной. Поэтому эта настоящая органическая самоэкспрессия (инстинкты, импульсы либидо и т.д.) направлена на поиск объекта. Если объекты (другие) вызывали фрустрацию или блокировку, то личность осуществляла их интер-нализацию, а затем воспроизводила неосознанно. Таким образом, настоящие импульсы, характеризуемые Fairbairn как индивидуальные, «агрессивные» реакции на фрустрацию, также оказываются сведены в бессознательное. Что во взглядах Fairbairn нового, и о чем мы подробнее поговорим в главе 9, это акценты на созданные таким путем неосознанные и стойкие отношения с объектом, отвечающие за статический характер психопатологии и сопротивление личности новым отношениям, обучению и переменам. Изменение отвергается не только потому, что могло бы вызвать воспроизведение «плохих объектов» и направленных против них подавленных импульсов — не принимаемого психического состояния, который запускает механизм репрессий — но также ввиду индивидуальной привязанности к этим объектам, как интернали-зованным. «Именно эта детская потребность в родителях, какими бы плохими они не казались, является фактором, вынуждающим ребенка к интернализации плохих объектов; по причине же, что эта потребность остается связанной с ними в бессознательном, ребенок не в состоянии первым сделать шаг к расставанию с родителями» (Fairbairn, 1974, s.68). Иначе говоря, процесс самоотрицания в каждом случае имеет свое более широкое отношение и является неповторимым образом персонифицирован. Такая конструкция, выявляющая конфликт в self и объясняющая патологию и сопротивление через категории, например, интернализованного объекта, который подавляет «либидо»-экспрессию, клинически очень полезна. Большая часть гештальт-терапии основана на процессах, которые способствуют введению в сознание и актуализации этого расщепления в self, а также воспроизведению внутренних отношений. 5) Пятый и последний этап в этой последовательности был назван процессом адаптации, а в сущности заключается он в выявлении того, что лучшее из предпринятых перед этим шагов. Он включает в себя много компромиссов, в которых делается попытка разрешить неразрешимый конфликт. Аналогичными понятиями Салливена была «операция безопасности», а у Винникотта «фальшивое я». В этой концепции незрелый, например, нарциссический человек, не имея возможности получить соответствующее одобрение от своих опекунов с помощью своей естественной экспрессии, будет идентифицироваться с таким образом себя самого, какой будет им нужен для собственных целей, и сделает все, что в его силах, чтобы жить по этому образу. Таким образом он по крайней мере получает внешнюю иллюзию так необходимого ему отражающего согласования. Одновременно он может избежать воспроизведения болезненных нарциссических травм, возникающих в результате настоящей экспрессии self. В такой степени, в какой он будет способен жить согласно с ожиданиями окружения, компромисс словно проверяет, и частично объясняет, почему делающая успехи нарциссическая личность так сопротивляется изменениям. Процесс самоотрицания определяет, от чего личность должна отречься или что должна подавить. Процесс адаптации отвечает за то, что она должна преувеличить. То, какая часть настоящего self личности подвергается подавлению, а какая преувеличению, точно определяет характер — так, как мы его здесь понимаем. Психопатологию мы можем наблюдать как в подавлении, так и в преувеличении, а еще чаще в естественной склонности личности к такого рода привычной, неестественной адаптации, цель которой состоит в избегании боли в процессе контактов. Взаимное вдохновление психоаналитической теории развития и исследований развития, как в процессе наблюдения (Mahler), так и экспериментальных (Stern), обогащает и постоянно модернизирует эту модель развития характера. Из этих источников происходит информация на тему точной естественной природы, органической аутоэкспрессии (инстинкты) при одновременном документировании, когда она уже кажется появляется как естественным образом наблюдаемая, а когда в ходе экспериментального побуждения. Благодаря им также возникают непосредственные каталоги фрустраций, вызываемых социальным окружением и детских реакций на такие ситуации. В конце концов они предлагают виды структурных возможностей и препятствий, которые выступают на протяжении всей жизни и являются основным источником процессов самоотрицания и адаптации. Хотя эти источники представляют собой разнородную смесь эмпирически выведенных фактов, а также индуктивной и дедуктивной теории, существует значительная степень согласия в вопросах, касающихся фундаментальных процессов, и несмотря на то, что существуют расхождения, касающиеся времени отдельных событий и несмотря на продолжающуюся дискуссию о том, что является врожденным, а что — заученным. И, что более важно, существуют факты, эмпирически выведенные из вышеупомянутых данных, которые — не будучи слишком отягощены интерпретациями — представляют собой солидные составные элементы теории характерологического развития. Подход, применяемый в психологии, будет здесь полезен уже на уровне описания, помогая нам придать определенный смысл продолжению психопатологических явлений. Подобно другим, движущимся по этой территории (напр. Masterson, 1976, 1981; Meissner, 1988) я считаю, что мы имеем возможность наблюдать разнообразные основные формы психопатологии, складывающиеся в определенный постоянный спектр. Я думаю, что главное измерение этого спектра касается структурного (часто называемого эго) функционирования личности. Эта модель предполагает, что некоторые фундаментальные, отвечающие за формирование характера, проблемы могут быть представлены путем соотнесения с этим спектром. Также как и другие авторы, учитывающие возможность высокого, среднего и низкого уровня функционирования личностей типа borderline, а также личностей нарциссического типа, я предлагаю использовать подобное разграничение в других характерологических случаях. Поскольку я считаю эти характерологические категории отражением экзистенциальных проблем, то используемые понятийные категории будут отражать степень психических и поведенческих отклонений, проявляющихся по отношению к данной проблеме. Я полагаю, что люди становятся более понятными в отношениях именно к этим экзистенциальным проблемам, одновременно различая, что они могут оперировать на различных уровнях структурной интеграции, в зависимости от того, с которым из них они имеют дело. Например, личность, которая обычно функционирует на высоком уровне интеграции, как только начнет замечать угрозу собственной безопасности, чувству собственного достоинства, возможность быть брошенной другим человеком и т.п., может в большей или меньшей степени подвергаться дезинтеграции и регрессу. Эта концепция припоминает предложение Gedo и Goldberg (1973), которые полагали, что различные психоаналитические модели разума (Models of the Mind) являются ключевыми для понимания различных типов психопатологического функционирования. Таблица 1 дает настолько широкое представление об этом взгляде, насколько можно это было сделать в графической форме. Каждая характерологическая проблема приурочена к одному из трех периодов развития, выделяемых теорией и исследованиями развития: привязанность - узы, развитие self и другие, развитие self в системе. Далее представлена вкратце часть характерологических проблем и соответствующая им экспрессия в поведении и отношениях. С правой стороны таблицы континуум структурного развития отражен в виде трех значимых пунктов, появляющихся на его линии. Они представляют: нарушение личности, невроз характера и стиль характера. Континуум отражает уменьшающуюся степень нарушений в структурном (то есть эго) функционировании, особенно по отношению к отвечающим ему характерологическим проблемам. Например, в шизоидной проблеме (безопасность) вполне конституированное шизоидное нарушение личности будет характеризоваться весьма низким уровнем структурного развития и высокой степенью нарушения в функционировании, особенно касающемся таких проблем, как социальное отчуждение, безопасность и плавная эмоциональная регуляция с тенденцией к крайне чрезмерному использованию диссоциации и отчуждения для защиты от опасности привязанности. Шизоидное нарушение личности и функциональные психозы, ввиду того, что выявляют серьезную недоразвитость в функционировании эго, особенно в вышеупомянутых проблемных сферах, также могли бы быть отнесены к этой категории нарушений характера. Все нарушения личности характеризуются чрезвычайно низким уровнем толерантности и трудностями с контролированием какой бы то ни было интенсификации многих эмоциональных состояний, таких как: беспокойство, фрустрация, сожаление об утрате, любовь или чувство близости и т.д. В ответ на такие трудности с преодолением эмоционального напряжения люди с нарушениями личности прибегают к помощи основного защитного механизма, которым является расщепление. У шизоидной личности это расщепление может произойти на самом общем и примитивном уровне в виде отделения от текущих переживаний в совершенно измененном состоянии сознания. Так может происходить и в нар-циссических или симбиотических нарушениях личности, где расщепление будет принимать более специфическую форму отделения от других или собственного self. Оно заключается в принятии, сохранении только одной, как правило, крайней точки зрения на других людей, собственное self или на саму жизнь. Восприятие явлений как разделенных или же в виде крайних противоречий позволяет обезопасить себя от стресса выработки более зрелого, взвешенного подхода и интегрированного понимания и восприятия вещей такими, какие они есть. Таким образом, человек с нарушениями личности может идеализировать или обесценивать других людей, а себя считать омнипотентным (всемогущим) или ничего не стоящим. Более того, он может неустанно колебаться между этими двумя крайними взглядами. Проекция — следующий популярная защита, сопутствующая нарушениям личности. В этом случае не поддающиеся овладению эмоции переносятся на других, благодаря чему они становятся как бы не переживаемыми лично. Другой распространенной защитой является слияние с другими людьми. Чувство комфорта, ощущаемое благодаря иллюзии единства может поддерживаться так долго, пока представляется возможным сохранение самой иллюзии и пока не проявляется равноправно применение слияния и проекции. В этом втором случае проецируемые чувства становятся еще более угрожающими и требуют дополнительной защиты, поскольку человек впоследствии идентифицируется с ними, иногда до такой степени, что начинает видеть в них то, что они направлены против собственного self. Это называется проективной идентификацией. Если начнется такой процесс, то человек будет посвящать себя действиям, защищающим его от мнимых опасностей, часто доходя до такой степени контроля и провоцирования окружения, что действительно вызывает проецируемые самим собой реакции. ТАБЛИЦА 1 ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ И СТРУКТУРНОЕ РАЗВИТИЕ
Примечания (к таблице 1): Психоаналитически-развитийная психология = психология эго (Hartmann, A. Freud), объектные отношения (Mahler, Masterson, Kernberg, Stern, Winnicott, Fairbain), психология self (Kohut, Gedo Goldberg), анализ характера (Reich, Lowen, Horowitz, Shapiro). * Диагнозы личности, которых нет в DSM-IV. Поскольку во всех нарушениях личности проявляется такая основная, примитивная или незрелая структура, которую Kernberg (1967) назвал организацией личности типа borderline, постольку отдельные стили характера определяют те специфические проблемы, которые с наибольшей вероятностью станут предметом расщепления, проекции, слияния, проективной идентификации и т.д., а также форму соответствующей им экспрессии. Наряду с защитной структурой нарушению личности часто сопутствует недоразвитость в интериоризации ценностей и развитии сознания. Проявлением этого с одной стороны может быть отсутствие или по крайней мере частичное недоразвитие чувства вины, а с другой присутствие преувеличенной и садистской склонности к наказанию себя за выдуманные или реальные провинности. Наконец, нарушения личности часто ассоциируются с чрезвычайно сложной историей межличностных отношений, начиная с периода детства и до поздней старости. Связи, особенно интимного характера, могут отсутствовать, быть сильно ограниченными или же хронически нарушенными. С точки зрения теории объектных отношений все отношения становятся воспроизведением их оригинального образца, прежде всего отвечающего за проблемы. До тех пор, пока интернализованные репрезентации других и собственного self не будут исправлены и пока не будет достигнута зрелость защитных механизмов и стратегии решения проблем, будущее всегда будет повторением прошлого. Именно поэтому целью терапии и любой программы развития для людей с нарушениями личности должны быть созревание и интеграция. Понимание, катарзис, изменение познавательных и поведенческих структур — какой пример не приводи — все будет неадекватно, пока базовые внутренние структуры не будут зрелыми, а поляризация, детерминирующая стиль характера, не будет подвергнута вторичной интеграции. На промежуточном этапе структурного развития в случае шизоидной проблемы можно с большей вероятностью распознать поведение, напоминающее (прибегая к терминологии DSM-IV) личность избегающую (с тенденцией к избеганию межличностных контактов). Здесь мы имеем дело с чрезмерным социальным отчуждением, служащим в качестве защиты, и с определенным познавательным и чувственным (эмоциональным) расщеплением, особенно в условиях сильного давления со стороны окружения. Однако не выявлено более серьезных нарушений личностной структуры, особенно вне главной области проблем для этой характерологической категории. Тем, что определяет приближенные к центру шкалы неврозы характера, является долго сохраняющийся и уничтожающий жизнь внутренний конфликт, который обусловливает поведение, называемое невротическим. Как пишет Shapiro (1989, s X): «Невротичная личность или характер [...], это такая, которая обращается против себя самой; она реагирует наоборот на некоторые из своих тенденций. Это личность, вовлеченная в конфликт». В DSM-IV личность избегающую отличает от шизоидной потребность быть с другими людьми, однако наполненная страхом. Страх вызывает именно тенденция к противительному реагированию, но само избегание интерперсональных контактов способствует отсутствию чувства удовлетворения. Разделенная таким образом в ходе внутренней борьбы личность может затем создавать подробно доработанные компромиссные решения, имеющие целью адаптацию противоречивых тенденций, что неизменно влечет за собой невротические последствия. Каждый раз, когда характерологическая адаптация приобретает невротические черты, можно наблюдать доминирующую роль защиты, заключающейся в подавлении того, что вызывает конфликт. Терапия невротического характера вращается в значительной мере вокруг открытия и разрешения неосознанного конфликта и отречения от до сих пор существовавших компромиссных решений. Эти решения, зачастую явно невротические и саморазрушающие, служат примирению обеих конфликтующих сторон, но вместе с тем все же тормозят развитие личности, которая их выбрала. В случае невротического характера большую роль играет чувство вины, особенно неосознанное. С этой точки зрения его структура ценностей решительно лучше интериоризована и последовательно определяет поведение личности на протяжении более длительного времени. Там, где личность с нарушением имеет проблемы с толерантностью или противостоянием эмоциональному напряжению, невротический характер может применить более зрелую защиту, позволяющую сдерживать противоречивые чувства длительное время. Однако такой человек часто бывает перегруженным и лишенным контакта с силами, которые определяют его поведение. Такого типа сдерживание эмоций может отравлять жизнь личности, приводя ее к классическим невротическим проявлениям, вызывающим страдания в соматической, бихевиоральной, познавательной и чувственной сферах ее функционирования. Психосоматические болезни, навязчивые состояния и депрессии — это распространенные проявления этого факта. В предлагаемом здесь подходе конфликты, которые могут быть явственными и очевидными в случае нарушения личности, также присутствуют в невротическом характере. Однако они обычно бывают вытеснены на уровень подсознания и удерживаются там с помощью более зрелых, отточенных защитных механизмов. Задача в этой ситуации, вместо созревания и интеграции, будет скорее состоять в выявлении и разрешении этого неосознаваемого конфликта. Естественным результатом такого процесса будет отход от существовавших до сих пор компромиссных решений невротического характера. В категории, названной «стилем характера», выступает более четкое осознание того, что в личности вызывает дискомфорт и конфликт, относительный недостаток симптомов и более серьезная поддержка в виде стратегий преодоления и адаптации к проблемным ситуациям. Нет смысла ожидать, что человеческая жизнь будет свободна от конфликтов и дискомфорта, но возможно использование недеструктивных механизмов защиты, осознанность и стремление к постижению более высокого уровня мудрости. Последний, конечный пункт структурного континуума функционирования может быть недостижим, но последовательное стремление к нему возможно. При контакте, например, с шизоидным стилем личности даже опытный клиницист может встретиться с трудностями при идентификации личностной категории — так хорошо функционируют механизмы адаптации и защиты. После более пристального изучения всех уровней функционирования можно вычленить некоторые стойкие проблемы, концентрирующиеся вокруг вопросов безопасности, чувствительности в социальных отношениях и оптимизации контактов с другими. Однако такой человек в областях близких, интимных связей, на работе, в общественной жизни и т.д. будет проявлять относительную устойчивость. Важно также помнить, что мы здесь имеем дело с многомерной моделью, а не с такой, которая основана на однозначно определенных категориях. Также, как лучшим способом понять любого человека является взгляд на него через призму взаимосвязанных характерологических проблем, лучше использовать для его познания смешанную модель структурного функционирования. Имея дело со своей ключевой проблемой, находясь под давлением крайне стрессовой ситуации или же пользуясь лишь минимальной поддержкой со стороны других, он будет, к примеру, функционировать на уровне личностных нарушений. В более благоприятных условиях лучше всего можно будет его понять, увидев в нем человека, который должен разрешить неосознанный конфликт или же выйти на более высокий уровень адаптации. В рамках структурно-развитийного континуума я старался осуществить свободный, обобщенный перевод терминологии, используемой в DSM-IV для определения личностных нарушений. На самом деле, кроме личности избегающей, отнесенной к категории шизоидной проблемы, в DSM-IV не рассматриваются личности, располагающиеся на середине шкалы или на ее конце, означающем самый высокий уровень структурного развития. Это вызвано тем, что учебник по сути рассматривает описание только серьезных нарушений личности. Стрелки в рамках графы, касающейся уровня структурного развития, отражают тот факт, что основные проблемы, характеризующие отдельные нарушения личности, могут быть использованы также для понимания неврозов характера, для определения которых можно таким образом пользоваться теми же названиями. Таблица, которая описывает характерологические проблемы согласно степени структурного развития, может также быть использована в более общем значении для оценки клиента с более чем одной точки зрения, подобно вопросникам MMPI (Minnesota Multiphasic Personality Inventoty — миннесотский многофакторный опросник личности). По этому принципу любая личность может обнаруживать низкий или средний уровень структурного развития в сфере нарциссической проблемы, и более высокий, но все же нарушенный, в вопросе шизоидной, эдиповой проблемы и др. Я обнаружил, что такая целостная направленность, в которой делается акцент на экзистенциальные жизненные переживания, а не на типологию характера, углубляет и расширяет наше представление о самих себе и о других и гуманизирует наш подход к психологическим проблемам. Решающим в разрешении подобия между характерологической системой и диагностической системой DSM-IV является предварительное выявление их основных различий. DSM-IV начинается с поведения; характерологическая система исходит из этиологии. Я выделяю в ней повсеместно выступающие истории развития, которые — воздействуя согласно определенным психологическим принципам — приводят к возникновению распространенных адаптации развития. DSM-IV же подчеркивает наиболее часто встречающиеся конфигурации нарушений личности. Хотя далее существуют общие моменты, полного согласия между этими двумя системами не будет никогда. Я не хочу этим сказать, что каждый случай нарциссическо-го или истерического нарушения личности выводится из такой ар-хетипической истории, которую я тут представлю, хотя как раз в этих двух случаях, как и раньше, именно таковы наиболее часто встречающиеся этиологические источники. Подобие двух систем вероятнее всего минимально в рамках категорий borderline и зависимой личности. Aorderline это полезный клинический диагноз, но очень гетерогенный, с различными этиологиями, не исключающий органических причин. Из моего опыта следует, что личности, которые согласно описанию по DSM-IV были идентифицированы, как личности типа borderline, обычно испытывают трудности по крайней мере с двумя, а иногда с многими проблемами в жизни, вокруг которых организовывается их личностная система. Подобным образом происходит в случае зависимой личности, которая может иметь оральную этиологию, как показано в таблице 1, или симбиотическую, или, наконец, вытекать из более специфической истории, которая привела к такому крайне зависимому поведению. Эта система направлена на выяснение базовых жизненных проблем, с которыми должен встретиться каждый человек и на понимание личности в ракурсе этих проблем. Похожее поведение и взгляды могут быть результатом разных проблем и личных историй, которые складываются в уникальные конфигурации, что свидетельствует о принципиальной неуверенности в человеческих делах. Тем не менее основные проблемы остаются теми же. Представляемая здесь модель характера и психопатологий «функциональна» — в том смысле, что касается причин, которые могут быть связаны с окружением, в отличие от причин органических или генетических. Именно поэтому эти серьезные нарушения, истоки которых видят в факторах органических или генетических, здесь не рассматриваются. К ним относятся психозы, полярные нарушения, антисоциальные (социопатия или психопатия) и аутизм. Некоторые теоретики объектных отношений могли бы утверждать, что социопатическое функционирование — есть проявление задержки на самом раннем (например, шизоидном) уровне развития, но я сам лично пришел к более правдоподобному выводу, что большинство из них может быть связано с органическими причинами. Таблица 2, представляющая собой дополнение к таблице 1, развивает дальше анализ континуума структурного развития. В ее рамках я привел перечень характерных черт низкого и высокого уровня структурного развития, которые могут быть использованы для целостной оценки личности или, что еще более интересно, любой характерологической проблемы. Человек может иметь в целом очень хорошее восприятие действительности, но — по причине своих нарциссических проблем — искажать те элементы общественной жизни, которые могут каким-то образом затрагивать его чувство собственной ценности. В свою очередь чья-то модуляция эмоций может быть совершенно позитивной, за исключением таких ситуаций, в которых высвобождается страх быть покинутым и т.д. Из моего опыта следует, что осознание этой сцепленности характерологических проблем и структурного развития любой личности позволяет получить наиболее полезную диагностическую информацию, точное определение тем психотерапии, ее самого оптимального темпа и, до определенной степени, интервенции (вмешательства), которая будет полезна, неэффективна или вредна. Этот подход, акцентирующий поиск в каждом примере возможных личностных проблем, отвечает также доступным данным на тему нарушений личности. Например, обзор степени изученности нарушений личности — нарциссических (Gunderson, Ronningstam, Smith, 1991), истерических (Pfohe, 1991) и саморазрушительных (Fiester, 1991) — выявляет значительную степень согласия этих диагнозов с другими известными нарушениями личности. Другими словами, у личности, которой поставлен такого рода диагноз, возможно выявление другой формы нарушения личности. Особы, которые оценивают точность диагноза на основе различительных функций, могут встретиться здесь с трудностями, но вышеупомянутый результат целиком соответствует представленной здесь теории и моим собственным исследованиям. Чем ниже уровень структурного функционирования, тем большая вероятность, что человек будет вынужден решать проблемы в пределах нескольких существенных проблемных областей. В таких ситуациях клиническое распознавание этиологии, динамики процессов и структурного функционирования, сопутствующего каждой характерологической экспрессии будет обязательно для понимания и оказания помощи клиенту. Итак, мы возвращаемся к представлению шести главных характерологических проблем и тех факторов развития, которые влияют на их течение. Таблица 2 Континуум структурного развития   |
Похожие:
 |
Восстановительная медиация: организация и навыки работы медиатора... Данное практическое руководство описывает компоненты работы тренера в тренинге по обучению медиаторов в программах восстановительной... |
 |
Райзберг Б. А. Написание и защита диссертаций. Практическое руководство Райзберг Б. А. Написание и защита диссертаций. Практическое руководство. М.: Маросейка, 2011. 198 с |
|
Нэреш К. Маркетинговые исследования. Практическое руководство, 3-е издание.: Пер с англ Малхотра, Нэреш К. Маркетинговые исследования. Практическое руководство, 3-е издание.: Пер с англ. — М.: Издательский дом "Вильяме",... |
|
Практическое руководство по разработке и внедрению формулярной системы Данное Руководство выполнено в рамках межправительственного соглашения и распространяется бесплатно |
|
Руководство по анестезиологии П69 Практическое руководство по анестезиологии /Под ред. В. В. Лихванцева. — М.: Медицинское информационное агентство, 1998. — 288... |
|
Руководство еэк ООН по гчп «практическое руководство по вопросам... Государственный Университет Высшая школа экономики, г. Москва, Аспирантура факультета прикладной политологии |
|
«Толкование права» Блок 1: Работа с информацией (текстом). Практическое занятие 1 (4 часа) Практическое занятие 1 (4 часа): Критический анализ текста: поиск аргументов изложенной позиции и формулирование контраргументов |
|
Советы по дому (подборка) Практическое руководство к выделке глиныных-обожженных, навозных знмляных и бумажных горшков |
|
Практическое руководство по применению гипнотических психотехник... Практическое руководство по применению гипнотических психотехник в бизнесе и медицине, рекламе и пропаганде, торговле и повседневной... |
|
Российской Федерации Профилактическая коммунальная стоматология Практическое... ... |
|
Учебно-методические пособия для российского бизнеса Практическое руководство в помощь женщинам-предпринимателям Серия "Бизнес-Тезаурус" |
|
Список Сепсис: классификация, клинико-диагностическая концепция и лечение. С 12 Практическое руководство. (Под ред. Савельева В. С.). М.:... |
|
Славская И. Л., Макаров С. Ю. Технология отрасли. Часть Технология... Учебно-практическое пособие предназначено для студентов заочной формы обучения специальности 27. 05. 03 |
|
Практическое руководство использования торговых поручений Всегда исполняется сразу, если рынок работает и есть встречные предложения в стакане |
|
Минобрнауки россии Специфика метафорических конструкций на интонационном уровне (Практическое руководство спектрально-частотного анализа метафор в программе... |
|
Главное управление экономики и инвестиций Руководство предназначено для специалистов теплоснабжающих предприятий коммунальной энергетики и для специалистов органов государственного... |