И. В. Алметева Источники по истории крестьянской грамотности и образования Козьмодемьянского уезда Казанской губернии во второй половине XIX начале XX вв
|
Скачать 5.35 Mb.
|
|
Д.А.Мустафина Крестьянские побеги в Казанский край в середине XVII в. Аннотация: Статья посвящена изучению крестьянских побегов в Среднее Поволжье в середине XVII в. на материале малоизвестных «отдаточных книг» беглых конца 50-х гг. этого же столетия. Ключевые слова: побеги крестьян, направление крестьянских побегов, беглые люди, отдаточные книги беглых, Закамье, Среднее Поволжье, Казанский край. D.A.Mustafina The peasant shoots in the Kazan region in the middle of the XVII century Summary: The article is devoted to the study of peasant shoots in the Central Volga region in the middle of the XVII century on the material of the little-known «books runaway» of the end of 50-ies of the same century. Key words: shoots of the peasants, the direction of the peasant shoots, fugitive people, book runaway, border Kama, the Central Volga region, the Kazan region. В отечественной историографии прошлого столетия крестьянские побеги на южные и юго-восточные окраины Российского государства в XVII в. было принято рассматривать, прежде всего, как выражение социального протеста, как одну из форм пассивной социальной (классовой) борьбы в истории закрепощения крестьян. Это явление изучалось и в контексте колонизационного процесса, и при освещении истории формирования казачества. Затрагивали вопрос о движении беглых на окраины и при изучении миграционных процессов, а также при освещении исторической демографии и этнополитической истории конкретных народов, в том числе населения Поволжско-Приуральского региона. Источниковой основой выводов и наблюдений этих научных изысканий становились делопроизводство Приказов сыскных дел, в частности, отдаточные книги беглых 50–60-х гг. XVII в., материалы десяти общероссийских ревизий XVIII–XIX вв., а также актовый материал и различные писцовые книги. При этом следует отметить, что информативные особенности описаний или переписей (прежде всего, их статичность) не позволяли воссоздать полную картину этого многогранного явления, аккумулировавшего в себе последствия и истоки различных направлений социально-политического и хозяйственно-экономического развития страны, в том числе своеобразной и по существу окраинной территории Российского государства, каковым являлся интересующий нас Казанский край в XVII в. Тем более, что сопоставлять проведенные в разное время описания, отличавшиеся и охватом территории, и объектами регистрации, крайне сложно. К тому же довольно долго в отечественной науке существовало убеждение об узости источниковой базы вопросов истории Казанского края XVI-XVII вв., обусловленной гибелью архива центрального органа по управлению Поволжско-Приуральским краем и Сибирью – Приказа Казанского дворца. Однако архивные поиски последних десятилетий показали, что благодаря территориальному характеру названного учреждения, специфике приказного делопроизводства и заинтересованности различных приказов (Поместного, Разрядного, Вотчинного и мн. др.) в информации о регионе и его социальных стратах источниковые материалы по истории Казанского края можно обнаружить в фондах различных административных учреждений, функционировавших в тот период. Так, ставший основой этой статьи слабоизвестный исследователям источник, был извлечен из фонда Поместного приказа (ф.1209) Российского государственного архива древних актов, в котором он отложился под № 7518 [10, л. 1–179 об.]. В структурном отношении эта единица хранения состоит из двух компонентов: 1) «отдаточных книг» беглых крестьян, бобылей и холопов; 2) отписной книги 1767 г. закамских селений и земель, ранее принадлежавших патриарху Никону. «Отдаточные книги» беглых крестьян, бобылей и холопов, в свою очередь, неоднородны и состоят из следующих частей: 1) «отдаточных книг» беглых из сел Майна и Утка с деревнями и починками, покинувших прежнее место жительства после переписных книг и о которых обращались феодалы с челобитными; 2) «отдаточных книг» беглых из сел Майна и Утка с деревнями и починками, которые покинули прежнее место жительства после переписных книг и о которых феодалы не подавали челобитные; 3) «книг раздач» беглых из сел Майна и Утка с деревнями и починками, которые сами «объявились у переписки»; 4) «книг раздач» беглых из сел Майна и Утка с деревнями и починками крестьян, которые были приведены к переписке и к «роспросу» Григорием Верещагиным; 5) «книг казанской отдачи» беглых, переданных по «приводам» и «крепостям»; 6) «книг казанской отдачи» беглых из дворцовых (государственных) селений в дворцовую Анатышскую волость, села Борисоглебское и Рыбная слобода; 6) «книг раздач» беглой ясачной мордвы и безъясачной «чюваши» из мордовских и «чювашских» селений на Утке, Кизылсу и на Урене и в Грязнухе; 7) «книг отдачи» беглых на казанский посад. Привлеченные к анализу «отдаточные книги» являются подлинными, об этом свидетельствует в первую очередь присутствие на листах скрепы стольника Василия Богдановича Волконского. Источник принадлежат к категории кратких и сухих по содержанию собственно «отдаточных книг» [6, с.136–137]. Рукопись представляет собой фиксацию факта передачи беглого человека владельцам в конкретный населенный пункт конкретного уезда или на казанский посад. В них также указано, на основании каких документов была произведена отдача беглого, где и за кем он проживал после побега. Если беглый человек переходил в другую социальную группу, будучи в бегах, скажем, записывался в приборные люди, то отмечено, оставлен он в составе новой категории или возвращен в прежнее положение и отдан владельцу. Оговорены факты женитьбы крестьян, в том числе беглых, на холопках, и наоборот, и приведено принятое в ходе сыска решение об их принадлежности. Примечательно, что в завершающей части «отдаточных книг» приведена запись, состоящая из двух клаузул. В первой отмечено о взимании в Казани с помещиков и вотчинников пошлинных денег в размере «3 алтын з деньгою» с каждого переданного владельцу беглого человека. Во второй указано об освобождении дворян и детей боярских от уплаты пошлинных денег за отданных с Майны людей и крестьян по причине их разорения «от побегу тех крестьян». Датируется этот комплекс «отдаточных книг» временем не ранее октября 1658 г. на том основании, что, во-первых, в феврале 1658 г. царь издал указ «О сыске беглых людей, о наказании их и о взыскании с держателей владенных денег» [7, с. 445-446]. Следовательно, после принятия Соборного уложения 1649 г. поиском беглых в масштабах всего Российского государства предметно и целенаправленно не занимались. Во-вторых, в самом тексте «отдаточных книг» присутствует упоминание, что до 1658 г. «свияжские татары, Казанского и других уездов помещики» не обращались с просьбами о назначении сыска беглых. 26 октября 1658 г. по указу царя Алексея Михайловича из Поместного приказа стольнику Василию Богдановичу Волконскому «с товарыщи» была дана грамота об отписке в Казанском уезде по Закамской черте «порозжих земель» по рр. Майна и Утка и мордовских деревень, пожалованных патриарху к селам Майна и Утка [10, л.180]. «Товарищами» его были дьяк Иван Чистой и подьячий Гаврила Островский. Эта группа правительственных агентов осуществляла сыск в отношении беглых людей и возврат их прежним владельцам, а также отписку земель в казну явно в одни и те же временные рамки, практически одновременно. Принадлежавшие патриарху Никону земли в момент отписки были названы «порозжими», стало быть, оказались выключены из сельскохозяйственного оборота, не обрабатывались по меньшей мере один сезон. Между тем известно, что разрыв царя с патриархом Никоном произошел в июле 1658 г. Следовательно, решение о конфискации патриарших земель, расположенных в Закамье, начиная от волжской протоки Чертык до Болгарского городища и далее вниз по Волге, по обеим сторонам рек Майна и Утка, до вершины реки Урени, принималось в период между июлем-октябрем 1658 г. Конечно, определяя дату реализации принятого распоряжения о проведении сыска и отписки земель, необходимо все же учитывать, что приступить к его выполнению уполномоченные лица могли не сразу после соответствующего указания и выдачи грамоты, удостоверяющей их права и очерчивающей круг обязанностей, а спустя какое-то время. В силу сложившихся обстоятельств, правительство вряд ли было заинтересовано в откладывании сыска беглых и отписки земель, свидетельством тому возникновение группы «отдаточных книг» именно в 50−60-е гг. XVII в., когда состоялся масштабный сыск беглых по всей стране. Именно к этой группе относятся и привлеченные нами к анализу книги. И здесь, думается, уместно вспомнить, насколько 50-е гг. XVII столетия оказались сложными для Российского государства в целом, и для Казанского края в частности [Ср.: 6, с.129-130]. Три года, с лета 1654 г. по 1656 г. включительно, на территории России бушевала эпидемия «моровой язвы», а в Казанском крае в придачу к ней бушевала и эпидемия легочной чумы, унесшая жизнь приблизительно 48 тысяч человек [1, с.247-249; 2, с. 478-479; 3, с. 86-88; 4, с.15-20; 11, с. 22-24]. Вместе с тем завершение строительства Симбирской укрепленной линии в 1648−1654 гг. делало Закамье привлекательным для населения, по разным причинам решившегося покинуть свое место жительства. Дело не только в гарантированной защите от набегов со стороны степи, но и в возможности изменить свое социальное положение, попав в приборные люди, стрельцы, пушкари или казаки. Правда, имели место и случаи перехода казаков в крестьянство [См.: 9, л.244об., 251] . Положение в стране усугубили неурожайные 1655−1656 гг.: многие области государства, в том числе Поволжье, оказались во власти голода. Наконец, православное население было напугано наблюдавшимися в 50-е гг. непонятными астрономическими явлениями, затмением, «хвостатой звездой» и «кровавыми столпами» на небе – все это воспринималось как гнев божий и наказание за грехи. Люди ожидали «конца света». Проявлением пессимистического настроя общества стал и выход книги Спиридона Потемкина о приходе антихриста на Русь в 1660 г. и его окончательной победе. Свою лепту в ухудшение внутриполитической и социально-экономической ситуации в стране внесли также войны с Польшей и Швецией. Переговоры с первой в 1656 г. зашли в тупик, а со второй начались в 1658 г., но достигнутое перемирие не удовлетворяло обе стороны. Сложными были отношения с Украиной. Военные действия фактически не прекращались, война требовала денег, возникла острая нужда в ратниках, ибо с марта 1655 г. крестьяне и холопы, сопровождавшие бояр, стольников, дворян московских, дворян и детей боярских городовых стали массово убегать со службы во время похода. Отсутствие дома служилого человека не могло не расстраивать состояние его хозяйства, ослабляло надзор за зависимым населением, крестьяне и холопы убегали, нередко прихватив имущество своих владельцев. Меры по задержанию беглецов, жесткая система наказаний за побег и за укрывательство, введенные правительственными указами, не имели существенных результатов. Все эти факторы делали актуальным сыск беглых и восстановление всех звеньев зависимого населения, нарушенных вследствие побегов. Изучение материала «отдаточных книг» позволяет сделать ряд наблюдений. Прежде всего, о направлении побегов и размещении беглых, исходном пункте из которого был совершен побег и пункте его пребывания в момент сыска. Не менее существенными представляются и возможности определения социальной принадлежности беглого человека до и после совершения побега, наличия семьи и ее состава, а также выявления владений и региона, из которых совершался отток населения. По материалам «отдаточных книг» из шести населенных пунктов Закамья – сел Майна, Утка, Полянки, деревень Застенная и Балымерь и починка Сосновка – по челобитьям владельцев были произведены 54 отдачи крестьян, бежавших после переписных книг 1646 г. В 35% крестьяне убегали из дворцовых сел, треть побегов совершалась из частных владений, чуть более 24% – из монастырских, митрополичьих деревень и от попов, в 9,3% случаев был совершен побег из Шешминского острога Закамской черты, 1 случай побега был зафиксирован из ясачной деревни. По географическому принципу отдачи распределяются следующим образом: 16 раз отдача осуществлена в селения Казанского уезда, 11 раз – Алатырского, 8 – Нижегородского, 7 – Арзамасского, 6 – Свияжского, 3 – Шацкого, по 1 отдаче состоялось в Саранский, Муромский, Кайгородский, Курмышский и Суздальский уезды. Вектор направлений побегов может быть определен как с запада на восток, самой северной точкой был Суздаль, самой южной – Шацк. В ходе сыска в Закамье в названных селениях было зафиксировано 176 случаев прихода беглых крестьян, владельцы которых не подали исковых заявлений. Заметим, что селения Казанского уезда, в которых был произведен сыск беглых, ныне входят в состав Спасского (села Балымеры, Танкеевка и Полянки) района Республики Татарстан, Ульяновской области (села Майна, Утка и Грязнуха) [5, с. 246, 248]. В 72% случаях регистрации беглецов запись об отдаче беглых людей владельцам отсутствует, в 11% случаев сыщики констатировали факт повторного побега. И лишь 17% выявленных беглых людей были переданы владельцам. В соответствии с переписными книгами пять семей были возвращены Казанскому Преображенскому монастырю, пять семей были высланы в дворцовые села Федоровское и Чалны Казанского уезда, две семьи – в дворцовую слободу Красную Темниковского уезда, одна семья – в д.Запрудную Муромского уезда. Три человека были посажены в Казани в тюрьму. Также были совершены единичные отдачи помещикам в Казанский, Алатырский, Арзамасский, Курмышский (3 семьи), Свияжский уезды, а также в патриаршую вотчину в Нижегородский уезд (4 семьи). Имели место и факты высылки в «казачью службу» в города и на «черту»: в Симбирск, на Карсун и на Симбирскую черту были высланы беглый одиночка и 4 семьи, в Чебоксары и Уренский острог по одной семье. Раздачи «второй очереди» из тех же населенных пунктов свидетельствуют, что в 39,8% случаях беглые были отданы владельцам в Свияжский уезд, из этого числа чуть более 38% пришлось на долю помещиков. В 34,8% случаев побеги оказались совершены в рамках Казанского уезда, при этом 27,1% беглых принадлежали помещикам и вотчинникам. Приведенные данные свидетельствуют, что после переписных книг 1646 г. в Закамье перемещалось преимущественно население Казанского и Свияжского уездов (соответственно 93 и 94 случая), по нисходящей с достаточным разрывом следуют факты побегов из Алатырьского (24 семьи), Арзамасского (16 семей), Симбирского (12 семей), Нижегородского (10 семей) уездов. Наличие в числе пришлых людей из Саранского, Суздальского, Атемарского, Муромского, Темниковского уездов и городов «по черте» общей картины не меняет. При этом более чем две трети побегов совершалось из частных владений. Примерно таким же было положение дел с беглыми и в других частях Казанского уезда. В «казанских отдаточных книгах» отражено 215 случаев побега. Половина беглецов была возвращена казанским и свияжским помещикам и светским вотчинникам. Характерно, что 60% отдач в Свияжский уезд были совершены служилым татарам и, судя по именам, беглые являлись православными. Заметим, что встречающиеся в источнике сочетания тюркского имени или фамилии с православным именем или фамилией свидетельствует, что пришлое население не может быть квалифицировано в этническом отношении как исключительно русское. Определенная часть решившихся на побег, безусловно, была новокрещеными. Тем более, что селения, принадлежавшие монастырям – Казанскому Спасо-Преображенскому, Казанскому Федоровскому, Зилантовскому, Раифскому, казанскому и свияжскому «филиалам» Троице-Сергиева, Свияжскому Богородицкому – дали 20% всех беглых. Обращает на себя внимание выявившееся присутствие в Казанском уезде крестьян из костромских, нижегородских и арзамасских вотчин боярина Василия Борисовича Шереметева, а также из курмышских владений другого крупного боярина – Бориса Ивановича Морозова. Беглые люди прибывали в Среднее Поволжье с запада, с северо-запада и с северо-востока. Наиболее удаленным регионом на северо-западе являлся Костромской уезд, чуть ближе на этом направлении располагался Нижегородский уезд, затем Арзамасский и смежным с Казанским был Алатырский уезд. Следовательно, рр. Волга, Ока и притоки последней – рр.Теша, Мокша и Клязьма, а затем приток р. Суры – р. Алатырь могут быть представлены транспортными магистралями, по которым приходили в Казанский край беглецы. На северо-восточном направлении линию побегов следует вести от Соликамска и Усолья по р. Вишере, притоку Камы и далее вниз по ее течению. Другую ветку побегов можно проложить от г. Хлынова (совр. г. Киров) по р. Вятке. Около трети самовольных переселенцев (32,2%) в Казанский край размещалось в дворцовых землях, чуть более 15% – на монастырских угодьях, 17, 6% – на помещичьих землях. Лишь чуть более 15% пришлых людей удавалось перейти в другую социальную категорию: стать стрельцом или казаком, обосноваться на посаде. Сыщики не очень склонны были возвращать «приборных людей» прежним владельцам: в этом проявилась заинтересованность властных структур в ратниках для обеспечения защиты южных пределов государства [Cм.: 8, с.518]. Сыщики следовали наказу, данному из Поместного приказа, согласно которому бежавших на засечную линию до 7161 (1652/53) возвращать владельцам не следовало [6, с.141]. Покидавшие Казанский уезд крестьяне уходили преимущественно в южные районы, в города: Самару, Симбирск, Мензелинск, остроги Шешминск, Ахтачинск, Тиинск, перемещались в Самарский и Уфимский уезды. Их удельный вес составлял около 26% от общего числа беглецов. Таким образом, материал «отдаточных книг» позволяет сделать заключение о заинтересованности, прежде всего, помещиков в поимке и возврате своих беглых крестьян и холопов. В общей сложности более половины сысканных крестьян, самовольно сменивших место жительства, вышло из поместных деревень и обосновалось, как правило, в дворцовых селениях. Примечательно, что отдельные крестьяне пытались замести следы, сменив имена себе и всем представителям семьи, другие жили «походя», предпочитая не задерживаться долго в одном и том же месте [10, л. 1, 38об., 71 и др.]. Побеги крестьян носили преимущественно внутрирегиональный характер: население перемещалось в пределах двух уездов Среднего Поволжья – Казанского и Свияжского. Наряду с этим Казанский край принимал беглых из северо-западных и северо-восточных областей государства. Приток населения происходил по трем основным направлениям, условно связанным с речными путями: 1) по р. Волге; 2) по Оке и ее правым притокам; 3) по р. Суре и ее левым притокам; 4) по р. Каме и ее правому притоку Вишере. Рамки статьи не позволяют рассмотреть в должной мере все грани проблемы крестьянских побегов. Этот вопрос представляется не столь однородным и не может быть сведен лишь к проявлению борьбы против закрепощения крестьянства. В источниках отражены не вписывающиеся в эту «канву» факты: например, беглец-одиночка убегал с чужой женой или убегал достаточно состоятельный крестьянин. Дальнейшее изучение крестьянских побегов делает необходимым привлечение широкого круга актового материала. Примечания
УДК 947.04/06 Н 72 |
Похожие:
 |
Роль обычного права в развитии тувинского общества (вторая половина XIX первая половина ХХ в.) Охватывают территорию тувинских хошунов, находившихся под властью амбын-нойона во второй половине XIX и начале XX веков и в период... |
|
Торгово-экономические отношения российской империи с сопредельными... Охватывают период с середины XVIII до середины XIX столетия. Нижняя граница определяется временем |
|
Религиозная жизнь русского населения Терской области (вторая половина... Конфессиональная политика в Российской империи во второй половине хiх–начале ХХ в |
 |
Социально-экономическая трансформация пермского майората строгановых... Охватывают вторую половину XIX – начало XX в., время от кануна реформы 1861 г до революций 1917 г., период раннеиндустриальной модернизации,... |
|
Лекция Введение в историю экономики > Предмет истории экономики и... Историко-экономическая наука оформилась как самостоятельная ветвь системы экономических наук в XIX в. Вначале произошло становление... |
|
1. Введение. Основные этапы развития рекламного бизнеса бизнеса во... Грицук А. П. История современного рекламного бизнеса: учебно-методическое пособие для заочного отделения. М.: Издательство Международного... |
|
Н. В. Поташева россия в первой половине XIX века Россия в первой половине XIX в. Эпоха Николая I: Лекция. Ч. – Ростов н/Д: Рост гос ун-т путей сообщения, 2002. – 28 с |
|
Становление и функционирование русской диаспоры в Калифорнии во второй... |
|
Правительство Российской Федерации Федеральное государственное автономное... На тему «Сравнительная характеристика стратегий интернационализации «Виерлпул Корпорэйшн» (сша) и «Хайэр Груп» (Китай) во второй... |
|
Бакалаврская работа Реформы образования в Российской империи в первой половине XIX в Особенности первой половины XIX в как очередного исторического периода в жизни Российского государства |
|
Политическая полиция Тобольской губернии и революционное движение... Политическая полиция Тобольской губернии и революционное движение в начале XX в. (на примере г. Тюмени) |
|
Макеев Село Иваньково Алатырского уезда (материалы к истории села... Иваньково Алатырского уезда раскрываются вопросы истории села с древнейших времён до начала ХХ века. Написана она на основе архивных... |
|
Образовательная программа магистратуры вм5543 «История» Особый статус великого княжества финляндского в составе российской империи и его влияние на экономическое развитие края во второй... |
|
Библиотечное обслуживание инонационального населения Оренбургской... Охватывают исторический период с 1860-х гг до 1917 г. Нижняя граница исследования связана с социально-экономическими реформами, территориальными... |
|
Л. А. Нифонтова (Подпись) (Ф. И. О.) Прогулку организуют два раза в день: в первой половине дня – до обеда, во второй половине дня – после дневного сна или перед уходом... |
|
Высшего образования «санкт-петербургский государственный университет»... Подготовка кадров лесного ведомства в системе профессионального образования Российской империи в первой половине XIX в |