Глава вторая. О действии законов по месту*(214)
А. Общие начала
§ 95. По общему принципу, формулированному еще Ваттелем*(215), каждая нация имеет безусловное право юрисдикции в пределах свой территории. Государственная власть применяет изданные ею законы на всем пространстве государства. Это общее начало международного права вытекает из необходимого признания государственного верховенства, которое, в принципе, не может быть подчинено действию каких-либо чужих законов.
Тем не менее, строгое применение указанного начала смягчается: а) требованиями международного общения и б) признанием со стороны государства некоторых местных особенностей в различных его областях.
Рассматривая смягчения начала территориального верховенства государства требованиями международного права, мы должны иметь в виду два: 1) вопрос о действии законов в определенной территории и 2) вопрос о силе судебных решений, состоявшихся в пределах данного государства.
§ 96. Действие законов по месту различается соответственно различию между законом уголовным и гражданским законом.
Законы уголовные признаются всеми писателями за исключительно местные, национальные. Так, напр., Геффтер идет в этом отношении, может быть, даже слишком далеко, утверждая, что уголовный закон территориален и личен. Он территориален в том отношении, что государство не допускает в своих пределах действия какого-либо чужого уголовного закона. Он личен в том смысле, что государственная власть может обязать своих подданных соблюдать ее уголовные законоположения даже за пределами государства*(216). Первый принцип бесспорен по той причине, что понятие о преступлении находится в теснейшей связи с нравственным миросозерцанием известного народа, которым и определяется число преступных действий, мера наказания и т. д. Другое положение требует значительных ограничений. Далеко не все постановления уголовного кодекса обязательны для подданного, удалившегося из пределов своего государства. Иностранец, пребывающий на чужеземной территории, по необходимости должен сообразовать свои действия с политическими условиями той страны, которую он избрал местом для своего пребывания. В особенности это касается полицейских узаконений и правил. Многое из того, что воспрещено отечественным законодательством, дозволяется иностранными законами, которым можно следовать, не нарушая существенных обязанностей по отношению к своему отечеству. Государство может требовать от подданного соблюдения за границей только главнейших принципов своего уголовного права*(217).
§ 97. Иное дело законы гражданские, определяющие личные и имущественные права частных лиц. При том развитии международных сношений, которыми справедливо гордится современная Европа, безусловное применение территориального принципа в области гражданского законодательства повело бы к изолированию государства в ряду других, что вряд ли возможно фактически, не говоря уже о невыгодных последствиях подобного положения. Никто не сомневается в настоящее время, что иностранец, являющийся в чужую территорию, может рассчитывать на сохранение тех личных прав, которые признаны за ним в его государстве*(218), в противном случае, возможность международного общения была бы уничтожена. Оно было бы немыслимо, напр., в том случае, когда известное лицо, признанное совершеннолетним по законам своего государства, являясь для торговых оборотов в другую страну, могло бы столкнуться с постановлениями, объявляющими его недееспособным. Не менее противоречил бы принципу международного общения и такой факт, как непризнание со стороны государства, допускающего заключение брачного союза только по обрядам церкви, семейных прав иностранца, выехавшего из страны, где узаконена гражданская форма брака. Далее, большинство образованных европейских государств давно уже уничтожило разные стеснения иностранцев по отношению к их имущественным правам. Так, напр., почти все государства допускают в своих пределах приобретение недвижимой собственности иностранцами*(219). Наконец, развитие международных сношений, в особенности торговых, вызывает необходимость заключения разных гражданских актов вне пределов данного государства и не по его законам. Такого рода акты также требуют защиты со стороны каждого государства.
Намеченные нами факты указывают на сложность современных международных отношений в области гражданского права. Вместе с тем они вызывают необходимость разрешения трех главных вопросов, которые возбуждаются в современном частном международном праве, именно - о силе законов страны относительно вещей, лиц и обязательств. Некоторые из этих законов действуют по принципу территориальному, другие по принципу взаимного признания, т. е. государство допускает у себя действие иностранных законов. При этом оно, конечно, сохраняет вполне право внутреннего самодержавия и если признает действие иностранных законов на своей территории, то делает это из соображения пользы и, так сказать, из международной вежливости*(220).
§ 98. Разрешая вопрос о пространстве действия разных законов, необходимо иметь в виду различие тех отношений, которые могут ими определяться. Мы должны различать: 1) законы, касающиеся имущества лица (statuta realia), 2) законы, которыми определяется правоспособность, юридическое положение отдельных личностей (statuta personalia), и 3) законы, имеющие в виду договорные отношения различных лиц (statuta mixta)*(221).
Statuta realia обнимают собою два рода узаконений: во-1-х, законы, касающиеся недвижимой собственности (les biens fonds et les immeubles). Отношения, возникающие из нее, безусловно определяются законами страны, где находится эта собственность. Это правило вытекает из территориального верховенства государства, из того права международной собственности на определенное пространство земли, которое принадлежит каждой нации. Поэтому и возникающие из имущественной собственности отношения определяются местом нахождения имущества (lex loci rei sitae). Затем, движимые имущества (meubles, mobilia) считаются, по старому римскому положению, принадлежностью лица (mobilia sequitur personam, mobilia ossibus inhaerent). Правоотношения, возникающие из движимой собственности, определяются местожительством лица (lex domicilii). Затем, каждый подчиняется личным статутам своего отечества, в каком бы месте он ни находился, и по ним обсуждаются условия его дееспособности, права его семейного положения и т. д. По учению Кальво, личными статутами определяются права гражданства, законность и незаконность рождения, условия совершеннолетия, слабоумие и безумие, брак и развод*(222). Договорные отношения определяются законами того места, где заключен договор. При этом надо различать между вопросом о юридической годности известного договора и вопросом о порядке его осуществления. Порядок осуществления договоров подчиняется судопроизводственным законам той страны, где договор приводится в исполнение (lex fori). Юридическая же годность договора обсуждается на основании legis loci contractus (locus ragit actum)*(223).
Таковы начала, определяющие действие законов в различных государствах. Из сказанного легко заметить, что наибольшее значение в частном международном праве принадлежит законам, определяющим договорные отношения. Действие их допускается всеми государствами. Каждое из них признает годность контракта, заключенного на основании чужеземных законов, и принимает под свою защиту осуществление его.
§ 99. Вопрос о мере признания законодательствами отдельных государств обязательной силы судебных решений, состоявшихся за границей, разрешается по принципу legis fori. По общему правилу, всякий иск и вместе с тем всякое уголовное решение составляют исключительную компетенцию судов данного государства*(224). Следовательно, при разрешении споров гражданских, осуществлении гражданских прав, равно как и уголовном преследовании, судопроизводственные законы каждой страны имеют безусловное значение. В принципе это правило, по замечанию Кальво, не допускает исключений. Если же государство и допускает иногда обязательную силу судебных решений, постановленных судами иностранными, то делает это в силу международной вежливости и для взаимной пользы.
Но сила сказанного правила необщепризнанна. В литературе международного права раздаются голоса не только в пользу применимости судебных решений, постановленных иностранными судами по гражданским делам, но даже по делам уголовным. Защитники этого воззрения исходят из той мысли, что охранение права, преследование преступлений, в особенности в кругу государств, более или менее однородных по своей культуре, исходящих приблизительно из одних и тех же нравственно-юридических понятий, есть общее дело, что подавление преступного действия такой же международный интерес, как и многие другие. Тем не менее, огромное большинство представителей международного права по отношению к уголовным законам держатся исключительно принципа территориальности, допуская только некоторые смягчения в пользу интересов права гражданского. Но нельзя сказать, однако, чтобы решения иностранных судов, состоявшиеся как по гражданским, так и уголовным делам, не обнаруживали никакого действия в других государствах. Так, решения уголовного суда относительно иностранцев все-таки имеют значение в том государстве, к которому принадлежат обвиняемые, по крайней мере в том смысле, что, по общему юридическому правилу, ne bis in idem, лицо, cyдившееся уже за содеянное им преступление в другом государстве, не привлекается к суду в своем отечестве (exceptio rei judicatae). Представители науки международного права признают это правило*(225).
Что касается гражданских приговоров, состоявшихся в иностранном суде, то интересы частных лиц иногда требуют приведения их в действие в том государстве, к которому принадлежит иностранец. Но это смягчение не должно нарушать общего принципа legis fori. Поэтому как по законодательству французского права, так и по законодательству права русского, решения иностранных судов, состоявшиеся по гражданскому делу, могут быть приведены в исполнение местными судами русскими и французскими, но в пределах, указанных законами, и не иначе как по проверке их местным судом.
|
