Серия ботаническая
|
Скачать 5.47 Mb.
|
|
2* 20 ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИЙ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ Р  ешающее значение имело изменение характера требований со стороны производственных организаций к направлению исследовательских работ по изучению растительности Дальнего Востока. К этому времени в результате проведенных мелкомасштабных исследований уже было получено в первом приближении представление о состоянии, общих размерах и распределении ресурсов растительного мира на территории юга Дальнего Востока, достаточное для перспективного народнохозяйственного планирования. У лесоводов это выразилось в опубликовании Б. А. Ивашкевичем (1932, 1933) и Б. А. Вирясовым (1933) сводок по лесным ресурсам Дальнего Востока, у ботаников — в составлении первых вариантов мелкомасштабных карт растительности южной половины Дальнего Востока и его отдельных частей (В. М. Савич, С. И. Кабанов, Н. Е. Данилов), проведении краевой инвентаризации кормовых угодий и т. п. Отпала необходимость в продолжении рекогносцировочных почвенно-бо-танических обследований, по возникла настоятельная потребность в развитии более детальных и точных, средне-и крупномасштабных, геоботанических съемок и стационарного изучения растительности для обоснования методов сельскохозяйственного и других видов освоения территорий. Этим новым возникшим перед ботаниками требованиям социалистического производства не могли отвечать сравнительно грубые и односторонние методы познания растительности, применявшиеся ландшафтно-ботани-ческим направлением; им более соответствовали гибкие и разносторонние методы фитоценологического направления.Прогрессивное развитие лесной промышленности на Дальнем Востоке выдвинуло перед лесной наукой в качестве первоочередной задачи обоснование методов промышленного освоения лесов. Широкий размах получают работы по изысканиям и изучению лесосырьевых баз для крупных лесозаготовительных предприятий, с составлением планов их эксплуатации. Лесообследовательские работы также приобретают лесопромышленный уклон, а лесоустроительные, с составлением планов лесного хозяйства, прекращаются. В условиях преобладающего внимания к вопросам лесотехнического характера достигнутые к тому времени успехи в разработке лесоводствениой классификации типов леса Дальнего Востока (Ивашкевич, 1927а, 1933) оказываются вполне и надолго удовлетворяющими производство. Разработка вопросов лесной типологии со стороны лесоводов ведется в это время уже не только в плане обслуживания непосредственных запросов лесного хозяйства, а независимо от них в исследовательских учреждениях (Дальневосточный филиал АН СССР, государственные заповедники, отдельные экспедиции Академии Наук СССР), ставившими перед собой также задачи научно-теоретического порядка. К тому же совершенствование имевшейся лесоводственной классификации Ивашкевича было невозможным без всестороннего расши* рения фактических данных о закономерностях распространения, строения и жизни дальневосточных лесов, с учетом особенностей всех элементов леса, в том числе его нижних и подчиненных ярусов. Дополнение специфичных лесоводствеиных методов изучения леса методом лесной фитоценологии было необходимо и открывало перед лесоводами новые возможности в познании жизни леса. С начала 30-х годов все публикуемые работы по лесной растительности Дальнего Востока приобретают фитоцеиологический характер, хотя бы их авторы в решающих вопросах и придерживались взглядов, типичных для двух других направлений; кроме того, большинство таких работ выполняется без непосредственных связей с лесным производством. В это же время развитие типично фитоценологических исследований ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИЙ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ 21 о  брывает развитие ландшафтно-ботанического направления. Этот процесс смены направлений у ботаников характеризуется попыткой В. М. Савича (1928, 1930) модернизировать принципы познания растительности, использовавшиеся ландшафтно-ботаническим направлением, путем сочетания их с фитоценологическими. Однако развитые им теоретические представления по существу очень немногим отличались от охарактеризованных выше позиций Комарова. Савич ограничился лишь некоторым понижением объема основной единицы классификации растительности, переименованной в «тип растительного покрова», с сохранением за ней всех характерных особенностей своего прототипа, а также признанием «ассоциации» Сукачева низшей классификационной единицей (однако против пользования ею во всех случаях он возражал). Кроме того, в качестве наиболее крупных единиц классификации Савичем названы «флористическая область» (1928) и «фация» (1930). Попытка Савича не увенчалась успехом, не встретив поддержки у большинства ближайших сотрудников, в дальнейшем сложивших основное ядро дальневосточных фитоценологов (В. Васильев, Кабанов и др.). Ее влияние чувствуется лишь в работе Д. П. Воробьева (1935). Критическая оценка ее с позиций фитоценологического направления была дана В. Н. Сукачевым (19316), а позднее С. Я. Соколовым (1937).Развитие лесоводственных идей о принципах классификации дальневосточных лесов в советское время выразилось главным образом в двухкратном усовершенствовании Б. А. Ивашкевичем своей дореволюционной классификации «маньчжурского леса». При этом им сохранены неизменными характерные особенности последней, а именно: понимание типа леса как единицы, комплексной по содержанию и крупной по объему, являющейся одновременно «лесобиологической единицей» и «лесовод-ственным, хозяйственным объектом»; установление типов условий местопроизрастания «по рельефу» и оценка их в первую очередь по геоморфологическим признакам; признание за ходом роста преобладающей породы значения одного из важных признаков типа леса; наконец, стремление учесть и по возможности отразить в классификации разнородные процессы динамики дальневосточных лесов, прежде всего связанные с явлениями возрастной изменчивости древостоев. Подобно исходному, оба новых варианта классификации (1927а, 1933) основаны на обобщении обширного фактического материала о лесах Дальнего Востока, последовательно накоплявшегося дальневосточным лесоустройством и лично автором. При этом преимущественно приняты во внимание и учтены специфичные особенности смешанных лесов с господством кедра («кедровников» по Ивашкевичу), доставлявших наибольшие затруднения при таксации и их лесоводственном изучении. Совершенствуя свою классификацию, Ивашкевич имел в виду удовлетворение конкретных запросов лесоустройства и возникшего к тому времени на Дальнем Востоке лесного опытного дела. Ближайшая цель заключалась в составлении перечня! типов леса для всей южной половины Дальнего Востока с краткой характеристикой их, достаточной по содержанию для отнесения к одному из них любого насаждения, с которым мог иметь дело лесоустроитель и лесовод в процессе производственной и научной деятельности. Эта цель, а также неравномерность изученности лесных пространств Дальнего Востока в то время и отсутствие данных для полной и всесторонней характеристики типов леса (имелись данные только по древостою) обусловили внешнюю особенность обоих вариантов — их схематичность по содержанию и предельную лаконичность изложения. Например, вариант 1927 г. имеет вид сухого табличного перечня одних 22 ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИИ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ н    азваний типов леса, сообщаемых по несколько более подробно охарактеризованным «типам условий местоположения». Классификация: 19.33 г. немного подробнее в части характеристик типов леса, но расширение сведений коснулось в основном одного древостоя.Сравнение содержания всех трех вариантов классификации типов леса, последовательно данных Ивашкевичем в разное время (1915, 1927а, 1933), показывает, что в процессе разработки последних двух он пытался решить две частных задачи:
Посмотрим, как решались обе задачи Ивашкевичем и какие он получил результаты. Вариант классификации 1927 г., относящийся к территории Приморья (теперешний Приморский край, бассейн нижнего течения Амура, вниз от Бурей, и Северный Сахалин), во многом еще схож с классификацией 1915 г. Почти без изменения осталась терминология (если не считать переименования «типа условий местопроизрастаний» и «типа насаждений» 1915 г. соответственно в «тип условий местоположения» и «тип леса»), так же как и содержание понятий, хотя формулировки их уточнены и детализированы. Новых понятий не введено, из старых не используется представление о делении лесов на «категории» или «группы» (горные и долинные) и отброшено понятие о «переходных типах», ненужное после произведенного значительного снижения объема типа леса. Это сокращение объема типа леса, несколько сблизившее и уравнявшее его с «группой типов леса», или «группой лесных ассоциаций» В. Н. Сукачева, что было отмечено С. Я. Соколовым (1937—1938), является наиболее заметным отличием классификации 1927 г. от предшествующей. Но оно произведено непутем отказа от прежнего понимания его как типа комплексного, а путем уточнения и детализации характеристик типов условий местопроизрастаний. Число типов условий местопроизрастаний против 1915 г. увеличено с 7 до 9, с дальнейшим подразделением на более, мелкие и естественные категории, общим количеством 20; в том числе по кедровым лесам количество типов местопроизрастаний увеличилось с 3 до 7. Подобное расчленение прежних типов условий местопроизрастаний автоматически вызывало сокращение объема соответствующих им типов лесов и увеличение их количества. В результате в классификационном перечне 1927 г. Ивашкевич приводит для всего Приморья 30 «основных», 14 «производных» и 8 «временных» типов лесов; из них к кедровым лесам соответственно относятся 11 и 3 («временные» отсутствуют), и, кроме того, господство кедра указано еще для 5 основных ( с елью, лиственницей и лиственными) и 1 производного ( с дубом) типов леса. Для них в таблице показано географическое распространение по 7 «лесоводственным областям» (районам) Приморья, и вслед за тем из анализа таблицы установлены некоторые географические закономерности. В числе их Ивашкевичем сделан существенный вывод, использованный в последующем: в каждой области «существует свой определенный комплекс типов леса как основных, так производных и даже временных». ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИИ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ 23 В   вопросах динамики леса Ивашкевич еще остался на прежних позициях, выделяя «основные», «производные» и «временные» типы леса и трактуя их, как в работах 1915—1916 гг.Таким образом, в 1927 г. Ивашкевич фактически еще не коснулся вопросов, упомянутых выше, по уже расчистил путь к их обсуждению, придав понятию о типах условий местопроизрастаний и отвечающим им типах леса большую внутреннюю однородность и естественность путем снижения объема и установив некоторые географические закономерности в распространении типов леса. Классификация Б. А. Ивашкевича в редакции 1927 г. получила полное признание у дальневосточных лесоводов; до начала 30-х годов она применялась при лесоустройстве, пока оно проводилось на «основе типов леса», и использовалась в лесном опытном деле (работы Строгого, Фишера). Кроме того, придерживаясь ее, К. П. Соловьев (1935) разработал классификацию лесов п-ова Муравьева-Амурского (городские леса Владивостока) и дал ряду типов леса подробные описания, лучшие из существовавших на Дальнем Востоке до недавнего времени по обилию лесоводственных данных; из кедровых лесов он, впрочем, выделил и описал всего один тип —• кедрово-широколиственпыи с грабом. Развернутое описание некоторых типов кедровников дал А. М. Фишер (1939). Сам Ивашкевич на классификацию 1927 г. смотрел как «на первое приближение, как па предварительную схему, подлежащую широкой и обстоятельной проверке, исправлению и дополнениям». Попытку дальнейшего усовершенствования ее он сделал в первых главах своей монографии «Дальневосточные леса и их промышленная будущность» (1933), в которой синтезировал весь свой разносторонний опыт по их изучению за период времени, превышающий 20 лет. Монографии предшествовало предпринятое в 1926—1929 гг изучение закономерностей таксационного строения древостоев «девственных» кедрово-широколиственных лесов Дальнего Востока Оно привело Ивашкевича (1929а, 1930) к построению «общей схемы развития дальневосточных кедровников», согласно которой они в течение одною поколения кедра (около 280—300 лет) проходят 8 возрастных стадий. Установленные закономерности возрастного развития древостоев конкретизировали представления Ивашкевича о причинах и характере изменчивости признаков и свойств дальневосточных смешанных лесов и подвели его к объяснению комплексности типов леса через явления возрастных смен. К этому же времени (конец 20-х годов) заметно расширились знания о географическом распределении лесов и их отдельных типов по территории Дальнего Востока. Все это дало возможность Ивашкевичу предложить новый вариант классификации лесов, распространив его применение на всю территорию юга Дальнего Востока и на Забайкалье. От предшествующих он отличался измененным представлением понятия тип леса и обоснованием нескольких дополнительных, высших по рангу, классификационных единиц лесной типологии. Тип леса, согласно новой, вполне оригинальной формулировке, — комплексная и крупная по объему основная единица лесной типологии, объединяющая большое число разнородных по многим внешним признакам «лесных сочетаний» (термин, предложенный взамен понятия «лесная ассоциация» Сукачева) и «типов древостоя» («типов насаждений»), являющихся каждое одним из звеньев «длинной цепи превращений», через которые проходит лес при данных сравнительно мало и медленно изменяющихся условиях местопроизрастания. Тип древостоя понимается в обще- 24 ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИЙ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ у   потребительном смысле, тип насаждения поставлен ему в синоним. Однако при применении последнего термина в конкретных случаях Ивашкевич, судя по тексту работы, отступал от такого его понимания и насаждение чаще рассматривал не как один древесный полог, а с включением нижних и подчиненных ярусов растительности. Иначе по сути дела насаждение Ивашкевича равно лесному сообществу (лесной группировке, или ценозу) фитоценологов, а его тип насаждения — их ассоциации, или лесному сочетанию Ивашкевича.Резко изменено в работе 1933 г. определение понятия «тип леса», поскольку все определения, дававшиеся ранее, по Ивашкевичу, неудовле-ворительны, так как «исходят из представления о растительных группировках как о чем-то статическом, неизменяющемся» тогда как «каждое данное сочетание есть результат предшествующего диалектического развития растительного сочетания (самого из себя) и исходный пункт для последующего развития». В соответствии с этим тип леса понимается как «определенный ряд лесных сочетаний, развивающихся естественным путем в данных условиях местопроизрастания, одно из другого, в зависимости от развития древостоя, определяющего характер этих сочетаний, т. е. лишь при незначительном изменении условий местопроизрастания. Например, лиственница с багулом по северным склонам, кедровник с лиственными по речному аллювию, елово-березовая рамень. Во всех этих случаях, в пределах одного типа леса, в зависимости от возраста господствующего полога, в данные моменты времени, возможно существование различных сочетаний древесных пород, кустарников, травянистых растений и мхов, объединяемых, однако, закономерно диалектически идущей сменой их» (стр. 19). Таким образом, тип леса характеризуется Ивашкевичем тремя взаимозависимыми показателями — условиями местопроизрастания, господствующей древесной породой и характером развития древостоя, определяемого особенностями первых двух ведущих лесообразовательных факторов. Каждому типу условий местопроизрастания отвечает «свойственный им, при данных условиях расселения растений (т. е. в определенном климатически и флористически однородном районе, — Б. К.), естественный лесной покров, — основные типы леса», или типы леса производные, возникшие из основных в результате вмешательства сильнодействующих внешних факторов, в том числе связанных с деятельностью человека (пожары, рубки, ветровалы). Необходимым условием производных типов леса является их «устойчивость», т. о. способность длительно существовать, самовозобновляться, не обнаруживая признаков восстановления исходного основного типа. Как пример производных типов леса приводятся дальневосточные дубняки южных склонов, возникшие в результате разрушения пожарами основных кедрово-дубовых лесов. При кратковременных же изменениях характера насаждений под влиянием различных причин, по Ивашкевичу, допустимо говорить только о «производном типе древостоя, как об одном из возможных сочетаний, соответствующих данному типу леса» (1933, стр. 20). Следовательно, Ивашкевич отказался от выделения особых «временных» типов леса, предусмотренных первыми вариантами его классификации (1915, 1927а), подчинив их основному или производному и включив в состав последних. В конечном итоге комплексность типов леса (основных и производных), по Ивашкевичу, обусловлена главным образом процессами, возрастной и восстановительной динамики, видоизменяющими древостой в течение жизни одного или нескольких поколений господствующей в его со- ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИИ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ 25 с  таве породы; «лесные сочетания» или «типы древостоя» отражают разнообразные стадии и звенья явлений возрастных и восстановительных смен.По своему объему тип леса Ивашкевича естественно шире типа леса. типа лесной ассоциации (лесного фитоценоза) и типа лепного биогеоце-ноза, выделявшихся В. Н. Сукачевым в разное время как основные единицы типологических классификаций. Тип леса Б. А. Ивашкевича по объему, как справедливо отметил С. Я. Соколов (1937—1938), близок. к типу леса Алексеева—Погребняка. ' Всего для южной половины Дальнего Востока и Забайкалья Ивашкевичем выделено свыше 100 типов леса, из которых в пределах Приморья, т. е. в границах территории, характеризуемой классификацией 1927 г., встречается около 60. Для кедровых лесов Ивашкевич указал и описал 9 типов леса (по числу соответствующих им типов условий местопроизрастаний) с 4 климатическими «вариантами» для одного из них. Кроме того, кедр указан как сопутствующая порода для 3 типов елово-пихтовой формации, для 2 типов дубовой и 1 типа лиственничной. Систематизация большого разнообразия установленных для Дальнего Востока типов леса потребовала от Ивашкевича объединения их в классификационные единицы высших рангов. Таковых установлено3. Прежде всего типы леса (основные и производные) объединены Ивашкевичем по преобладающей породе древостоев в «лесные формации» (лиственничные, кедровые, сосновые, дубовые и т. д.); этот термин и содержание понятия заимствованы у ботаников. Затем они же объединены по приуроченности к определенным «типам условий произрастания» в «типы лесной растительности» (например, долинные, горные высокогорные и т. п.). Следует заметить, что «тип лесной растительности» Ивашкевича полностью равен аналогичному объединению его классификации 1915 г. (леса горные и долинные) и близок к понятию «тип лесного массива», как он употреблялся Г. Ф. Морозовым. Наконец, типы леса, произрастающие в пределах одной из четырех «флористических областей», выделенных Ивашкевичем на территории южной половины Дальнего Востока и Забайкалья, составляют «флористический комплекс лесов». При установлении «флористических областей» я указании их границ он следовал, с некоторыми частными отступлениями, В. Л. Комарову (1897, 1922) и трактовал их как «лесоводственные области» в смысле Г. Ф. Морозова (1904). Однако установив и охарактеризовав эти новые классификационные единицы, Ивашкевич не сделал указаний на характер связей между ними и на соподчиненнссть их друг другу в иерархическом порядке. Они даны обособленно одна от другой, причем при описании в работе типов леса понятие «тип лесной растительности» им вовсе не используется. Следовательно, Ивашкевичу не удалось создать системы классификационных единиц; он лишь подошел к решению этой задачи, наметив единицы, из которых должна слагаться такая система. Так же не до конца последовательно он отразил в новой формулировке понятие «тип леса» и в обзоре классификационной системы единиц все виды смен, свойственные лесной растительности, оставив без внимания явление вековых смен. Кроме того, не оговорено содержание и объем понятия «тип условий местопроизрастаний». Характеристики же, которые Ивашкевич дает 13 установленным им типам последних, показывают большую субъективность и расплывчатость их границ при отсутствии научной строгости в наименовании. Например, невозможно разграничить «болотистый» тин условий местопроизрастаний от типа «на торфяных болотах» или понять 26 ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИИ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ в   заимное соответствие типов «горные склоны разных экспозиции» и «южные склоны». Разработанная Ивашкевичем классификационная схема типов лесов, которую он сам оценивает как «лишь первоначальное приближение к решению задачи», отличается схематичностью и неполнотой характеристики описываемых типов.Особенно кратки и общи указания на характер нижних ярусов и условия местопроизрастаний, почти нот данных о лесоводственных свойствах типов леса, исключая таксационные характеристики древостоев в возрасте спелости. Отсюда вытекает расплывчатость и неопределенность границ между отдельными типами леса. При их описании совершенно недостаточно использованы те новые теоретические представления, которые выдвинуты самим же Ивашкевичем. В частности, беглая характеристика возрастных смен древостоев приведена только при описании типа «MKIII— Кедровник по склонам» и его 4 «климатических вариаций», свойственных 4 «флористическим подобластям» («лесоводственным районам» классификации 1927 г.), в пределах которых они произрастают, да случайные замечания сделаны при описании еще нескольких типов. Впрочем, последнее, как и ряд других недостатков классификации, объясняется тем, что в распоряжении Ивашкевича отсутствовали соответствующие достоверные фактические данные по подавляющему большинству его типов. Надо еще добавить, что теоретическое обоснование своих взглядов Ивашкевич изложил кратко и фрагментарно, а в ряде случаев без должной точности и законченности формулировок. Эти обстоятельства ограничили научную ценность классификации Ивашкевича и воспринятие последующими исследователями ее теоретических положений. Они даже не получили обсуждения и оценки со стороны советских лесотипологов, если не считать упоминания о классификации, сделанного в общей форме Соколовым в его обзорной статье (1937), и критики возрастной схемы развития древостоев со стороны Я. Васильева (1939). Происшедшее ко времени опубликования классификации Ивашкевича прекращение на Дальнем Востоке лесоустроительных и лесообследова-тельских работ прежнего типа, на обслуживание запросов которых она была рассчитана, с заменой их промышленными изысканиями лесосыръе-вых баз для лесной промышленности и так называемыми «лесоинвентари-зационными работами» весьма ограничило ее производственное использование. Зато в лесном опытном деле на Дальнем Востоке она заменила классификацию 1927 г. и применяется поныне (К. Соловьев, 1949). Заканчивая обзор эволюции лесотипологических взглядов Б. А. Ивашкевича, основоположника дальневосточной лесоводственной школы, необходимо указать, что, не решив с должным совершенством стоявшей перед ним основной задачи — построения единой классификации типов леса, —он тем не менее ясно показал пути решения ее, высказав ряд весьма важных соображений, заслуживающих пристального внимания и дальнейшей разработки. Особенно ценно данное им определение понятия типа леса, наиболее совершенное из всех определений, дававшихся разными авторами до него. Все они, если даже и содержат указания на изменяемость типа леса во времени, делают это и общих выражениях, не подчеркивая, как ясно и убедительно показал Ивашкевич, что каждое «лесное сочетание», из которых слагается тин леса и сам тип леса, являются стадиями разного порядка беспрерывно протекающего процесса развития лесного покрова страны. Не менее ценна попытка Ивашкевича разработать систему классификационных единиц типологии, учитывающую качественную изменчивость лесного покрова в пространстве, в связи с резкой неоднородностью лесо- ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИЙ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ 27 р  астительной среды на обширных территориях Дальнего Востока. Таким -образом, он попытался реализовать и развить известное указание Морозова (1928, стр. 328) о «необходимости различать единицы разных порядков в классификации. . .».Наконец, заслуживает подражания последовательно проводимый Ивашкевичем взгляд, что типы леса являются не только единицами расчленения лесного покрова на природно-обусловленные категории, но и объектами приложения лесохозяйственных мероприятий, а сама классификация их должна учитывать возможность применения ее в лесном хозяйстве. После 1933 г. дальнейшая разработка классификационной проблемы в русле лесоводственного направления, по упомянутым выше причинам, несколько затормозилась и обобщающих работ, аналогичных рассмотренным работам Ивашкевича, не появилось. Основное внимание исследователей, придерживавшихся теоретических положений, свойственных лесовод-ственному направлению в лесной типологии, направилось на расширение объема фактических данных по лесам Дальнего Востока и составление районных классификаций лесов с всесторонним использованием методов лесной фитоценологии. Благодаря этому их работы (К. Соловьев, Колесников, Я. Васильев) не только внешне приобрели фитоценологический характер, но в их классификационных построениях лесоводственные термины и понятия соподчиняются терминам и понятиям фитоценологическим или даже заменяются последними, нередко с нарушением истинного соотношения между ними по объему. Следуя Сукачеву, развивавшему в то время тезис, что «тип леса есть синоним лесной ассоциации» (от которого он позднее отказался), и недоучитывая, что ассоциация является мелкой и элементарной единицей классификации леса, делимой далее только на лесные насаждения (сообщества, ценозы), ряд дальневосточных авторов либо незаконно сравнивали основные, комплексные по содержанию единицы своих классификаций, называемые ими типами леса, с ассоциацией, либо столь же незаконно повышали ранг последней, прилагая термин «ассоциация» к более крупным комплексным единицам. Так, в упоминавшейся работе К. П. Соловьева (1935) автор рассматривает свой тип леса как синоним ассоциации «в смысле В. Н. Сукачева», хотя в действительности он равновелик типу леса Ивашкевича в редакции 1927 г. Наоборот, Я. Я. Васильев (1939), подробно описавший леса Супутинского заповедника, не пользуется термином «тип леса» и употребляет термин «лесная ассоциация», хотя каждая из описанных им ассоциаций имеет отчетливо комплексный характер. В пределах почти каждой из них он описывает либо «топографически замещающие ассоциации», либо различные «варианты ассоциаций», выделяя их по принципиально важным с точки зрения фитоценологии признакам состава и отчасти строения нижних ярусов, отражающих иногда существенные отличия в условиях местопроизрастаний (характер увлажнения почв). В действительности лишь эти последние могут быть сравниваемы с истинными ассоциациями Сукачева, тогда как собственно «ассоциации» Я. Васильева равновелики типам леса Ивашкевича в формулировке 1927г., превышая иногда «группы типов леса» Сукачева. Свои «ассоциации» Я. Васильев объединяет в более крупные категории по господству пород, принимая во внимание также топографи-ческоз положение, но оставляет их без специального обозначения особым названием. По содержанию они соответствуют формациям Ивашкевича, но по объему в приложении к кедровым лесам несколько мельче. Для всего Супутинского заповедника (площадью около 16 тыс. га) Я. Васильевым описано 25 «ассоциаций» с 10 «вариантами» их, объеди- 28 ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИЙ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ н  енных затем в 6 упомянутых более крупных категорий; в том числе к лесам с преобладанием кедра относится 11 «ассоциаций» с 6 «вариантами», распределенными по 3 укрупненным классификационным категориям — кедрово-широколиственные леса (грабовые и безграбовые), дубово-кедровые и кедрово-еловые леса. Кроме того, кедр в качестве сопутствующей породы или примеси в древостоз указан почти по всем остальным «ассоциациям».Все это довольно значительное разнообразие обстоятельно охарактеризованных «ассоциаций» Васильев графически обобщил на особой «топо-экологической схеме коренных ассоциаций», построенной в трех измерениях с применением методов начертательной геометрии. На схеме показаны отношения между «ассоциациями» в зависимости от положения местопроизрастаний над уровнем моря и вытекающих отсюда различий по количеству осадков, температурному режиму, богатству и увлажненности почв. Получилась очень сложная и труднопонимаемая схема. Иным путем подошел к вопросам классификации лесов восточных склонов среднего Сихотэ-Алиня автор данной книги (1.938), уделивший в своей работе значительное внимание кедровникам. Низшей единицей классификации принята ассоциация в смысле ленинградской школы геоботаников (Сукачев, 1935). Но ассоциации автором описываются только в порядке исключения (редкие и оригинальные, притом не ясные по классификационному положению группировки) и полностью не используются при построении классификации в силу их малого объема и отсутствия производственной значимости. Следуя Ивашкевичу, автор считает, что ассоциации фиксируют различные стадии разнообразных процессов динамики и, кроме того, дополнительно отражают различия весьма изменчивых условий местопроизрастаний лесов, располагающихся по многочисленным экологозамещающим (топографическим, высотным, эда-фическим и т. п.) рядам растительности. Чтобы не запутаться в разнообразии подобных «стадий», «оттенков» и т. д., за основную единицу классификации принята «группа ассоциаций», устанавливаемая по широко трактуемым признакам общности в составе и строении древесного полога у объединяемых группировок (насаждений), их топографическом положении (геоморфологическая ступень, форма рельефа) и эколого-физио-номическом облике подчиненных ярусов. При оценке и характеристике последнего использованы принципы и термины, предложенные А. П. Шен-никовым (1938). По объему «группа ассоциаций» Колесникова равноценна «типу леса»-Ивашкевича классификации 1927 г., но мельче «типа леса» его же классификации 1933 г., так как коротко-производные (временные) ассоциации в состав ее не включаются, а подлежат обособленному рассмотрению. Группы ассоциаций по признаку общности преобладающей породы объединяются в лесные формации в смысле Ивашкевича. Для наиболее сложных и многообразных формаций, в том числе для кедровников, выделена еще одна единица — «класс ассоциаций». Она объединяет ассоциации по экологической однородности константных видов во всех ярусах, отражающих своим присутствием однородность условий местопроизрастаний. Так, для кедровников приняты классы ассоциаций: мезофильные кедровники долин и склонов с участием широколиственных пород (собственно кедрово-широколиствениые леса), мезофильные кедровые боры высоких речных террас и склонов, ксеромезофильные кедровники с дубом и желтой березой по склонам южной экспозиции, психромезофильные кедровники с темнохвойными породами и «приморские» кедровники с дубом й темнохвойными (последние названы «ископае- ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИИ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ 29 м    ыми» и охарактеризованы бегло, так как почти не сохранились в районе работ).Большое внимание уделено процессам динамики лесов, связанным, по терминологии Сукачева (1935), с эндогенными (вековыми) и экзогенными (восстановительными) сменами, в отношении которых установлен ряд закономерностей (вытеснение кедра темнохвойными породами у верхней границы распространения кедровников, последовательность смен пород на речных аллювиях по мере перехода участка из поймы в надпойму, закономерности зарастания гарей и т. п.). Автор пользуется понятием генетического ряда растительных группировок (или в их обобщении — ассоциаций), сформулированного ранее в работе о лесах дальневосточной ивы — чозении (1937) и позднее полнее развитого в работе о лиственничных лесах Средне-Амурской равнины (1946). Под генетическим рядом подразумевается ряд группировок (ассоциаций), возникших одна из другой и последовательно сменявших друг друга во времени на определенном участке территории под влиянием одной из следующих причин: в связи с изменением топографического положения участка (например, в пойме рек), в результате сопряженного саморазвития растительности и ее условий местопроизрастания (вековые смены) или, наконец, под влиянием посторонних для растительности воздействий (восстановительные смены). Первые два случая в работе 194о г отнесены к категории «природных генетических рядов», а последний — «производных», с выделением среди них особой группы «пирогенных рядов», обусловленных воздействием пожаров на растительность Представление о генетических рядах является обобщением и детализацией идеи В. Н. Сукачева (1918) об «онтогенетическом ряде сообществ», последовательно сменяющих друг друга на определенном местообитании, и Б. А. Ивашкевича (1933) о «рядах лесных сочетаний», развивающихся одно из другого «в данных условиях местопроизрастания» Однако, уделив в работе 1938 г. внимание вековым и восстановительным сменам в лесах, я недооценил закономерности возрастного развития древостоя, установленные Ивашкевичем для кедровников. Это привело, в частности, к преувеличению классификационного ранга кедровых боров, объединенных в особый класс ассоциаций, хотя они являются лишь одной из стадий возрастных смен некоторых типов кедровых лесов. Всего для восточных склонов среднего Сихотэ-Алиня, на площади около 1 млн га, было описано 54 группы ассоциаций лесной растительности, слагающих 10 коренных и «длительно устойчивых» формаций (коротко-производные леса не учтены классификацией); из них к формации кедровых лесов, наиболее разнообразной, относится 14 групп ассоциаций и к формации кедрово-еловых — 5. Существенным недостатком классификации является ее сложность и в то же время неполнота. Она охватывает только коренные и устойчиво-производные леса и то не все, так как многие смешанные группировки, переходные между кедровниками, с одной стороны, и ельниками и лиственничниками, с другой, ею не учтены. Все группировки леса, связанные с коротко- и длительно-восстановительными сменами, тоже остались вне классификации. Из числа исследователей лесной растительности Дальнего Востока — геоботаников, примыкавших к фитоценологическому направлению и опубликовавших свои материалы, сведения о кедровых лесах дали В. Н. Васильев (1937), Н. Е. Кабанов (1937) и В. Б. Сочава (19446, 1946). Работы Васильева и Кабанова посвящены характеристике растительности (преимущественно лесной) и описанию обнаруженных ими лесных 30 ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИИ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ г  руппировок на территории Малого Хингана (В. Васильев, 1937) и южной оконечности Сихотэ-Алиня (Кабанов, 1937); низшей и одновременно основной классификационной единицей принимается ассоциация (В. Васильев) или ее синоним — «тип леса» (Кабанов), понимаемые в объеме и содержании формулировок Сукачева (19316). Они выделяются всего по 2 признакам, отраженным в названиях: по породе, господствующей в составе древостоя, и по видовому составу компонентов нижних ярусов (травяной, моховой, реже подлесок); остальным признакам лесных насаждений как диагностическим уделяется меньшее значение, а иногда они просто игнорируются, хотя различные краткие сведения о них сообщаются.Оба автора перед собой не ставили специальной задачи построения стройной и полной классификации лесов или растительности в целом для описываемых районов. Они преследовали более узкую цель—дать описание наиболее часто встречающихся или чем-либо замечательных группировок растительности, уложив их в некую классификационную схему, удобную для общего обозрения растительности описываемого района. Содержание употреблявшихся классификационных единиц особо не обосновано, в связи с чем высшие по рангу из них имеют неопределенный объем. Кабанову, имевшему дело преимущественно со спелыми по возрасту и маловидовыми лесами верхнего горного пояса, слабо затронутых пожарами (притом давними) и не подвергавшихся рубкам, удалось выдержать в большинстве случаев однородность и внутреннюю цельность у выделенных им «типов». В отдельных случаях они соответствуют определенным стадиям восстановительных смен после давних пожаров или стадиям зарастания лесом голых каменистых россыпей в процессе вековых смен. Однако для средних и нижних поясов гор, где лесорастительные условия разнообразней, леса сложнее (многовидовые), а воздействия на них пожаров, рубок и других агентов чаще и сильнее, Кабанов не смог последовательно применить ту же мелкую единицу расчленения лесной растительности. Строго следуя принципам фитоценологии в части понимания содержания и объема низшей единицы классификации, Кабанов отказался в этом случае от ее применения. Он употребил более крупную единицу, названную им «группой типов леса», при выделении которой приняты во внимание, с отражением в названии, главным образом господствующие в насаждениях породы. Например, установленные им 3 группы кедровников именуются: кедровники с грабовым ярусом, кедровники без яруса граба и кедровники с долинными широколиственными. Фактически в пределах «групп типов леса» Кабанов скрыл, оставил «без расшифровки» все разнообразие лесных группировок, свойственных определенным комплексам типов условий местопроизрастаний, испытавших на себе различные воздействия рубок и пожаров и находящихся на разных стадиях возрастной динамики. По объему они соответствуют «типу леса» Ивашкевича в редакции 1933 г. Но и «группа типов леса», выделяемая путем преимущественной ориентировки на состав древесного полога, оказалась мелкой единицей при классификации наиболее сложных елово-широколиственных лесов с кедром, переходных между кедровыми и еловыми лесами. Их Кабанов вынужден был объединение описать в рамках еще более крупной классификационной единицы — формации, выделенной по господству пород, ограничившись для нее самой общей, беглой характеристикой. В конечном итоге Набанов, работавший на относительно небольшой территории, охватывающей вершины и склоны трех соседних высот южного ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИИ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ S3 С  ихотэ-Алиня (горы Хуалаза, Пидан и Воробей), ограничился в отношении лесов описанием 12 «типов» по 3 формации, 4 «групп типов леса» из 2 формаций и 1 формации, т. е. своего рода частичной инвентаризацией группировок лесной растительности, выполненной в разном масштабе.Васильев, в отличие от Кабанова, работал на территории во многом большей по площади и, сверх того, имел дело с растительностью, сильно измененной многократными пожарами и повторными рубками. Коренные, не измененные их воздействием, леса встречались ему сравнительно редко; преобладали насаждения различной степени производности, преимущественно сильно-изменчивые по внешним признакам коротко-производные. При последовательном применении к таким группировкам фитоцено-логических принципов классификации значительная часть их должна быть описана на правах самостоятельных ассоциаций, образующих в совокупоности с исходной (коренной, или устойчиво-производной) ряд (серию) родственных ассоциаций. Именно так и поступает иногда В. Васильев, описывая, например, раздельно «кедрово-дубияк с подлеском из разнолистной лещины» и возникшей из него после пожара «дубняк с подлеском из разнолистной лещины» (1937, стр. 132—133), хотя приводимые им описания типичных группировок, характеризующие обе ассоциации, отличаются сравнительно немногим, даже в древесном пологе. В другом случае, описав «пихтовый лес с покровом из кукушкина льна», он справедливо замечает, что в нем «преобладание пихты будет возрастным, временным явлением в елово-пихтовом насаждении». Но наряду с этим в составе коренной, или устойчиво-производной, ассоциации В. Васильев объединяет не только соответствующие ей группировки с ненарушенным или слабо нарушенным древостоем и нижними ярусами, но и группировки, фиксирующие различные стадии разрушения и восстановления после подневольно-выборочных рубок и пожаров, если они не сопровождаются полным исчезновением из древесного полога ранее господствующей породы. Таким образом, отступая от последовательного и строгого соблюдения принципов фитоценологии, В. Васильев меняет объем своих «ассоциаций» в зависимости от конкретных особенностей наблюдаемых насаждений и удобств их объединения. Его «ассоциации» то могут быть сравниваемы с ассоциациями Сукачева, то соответствуют широкому пониманию типа леса Ивашкевича в редакции 1933 г. Например, с последними вполне может быть сравниваем его «кедрово-ельник с подлеском из маньчжурской лещины». Лишь в результате такого произвольного понимания объема низшей единицы Васильев свел разнообразие лесных группировок Малого Хингана всего к 73 «ассоциациям», объединив их затем по господствующим породам в 12 формаций. Широко применяемый Васильевым способ распределения «ассоциаций» по эколого-топографическим рядам позволил ему ясно охарактеризовать основные закономерности распределения растительности в пределах Малого Хингана. Применив же еще 2 дополнительных классификационных единицы, использовав для этого признаки условий местопроизрастаний (рельеф), он дал довольно полную схему классификации растительности Малого Хингана, хотя и не равноценную во всех ее частях. Одна из таких единиц, названная Васильевым «группой ассоциаций», объединяет ассоциации с господством какой-либо одной породы по признаку произрастания их на крупных подразделениях рельефа. Например, среди кедровников различаются: «кедровники по холмам», «кедровники по скалистым выступам», «кедровники пойменные» и «кедровники горные», в совокупности объединяющие 14 ассоциаций. Объем его «групп» 32 ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИИ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ ш  ире «группы» Кабанова и из упоминавшихся выше классификационных единиц других авторов может быть сравниваем с «классами ассоциаций» Колесникова и отчасти «формациями» Я. Васильева. Другая его единица, оставленная без названия, объединяет ассоциации с господством определенной породы в пределах 3 геоморфологических районов Малого Хингана. Так, кедровники Васильев делит на «кедровяяки пред-горно-увалистого района» и «кедровники горные». По объему эта единица отчасти соответствует тому объединению типов леса, которые Ивашкевич в 1933 г. называл «типом лесной растительности».Резко отличается от всех рассмотренных выше классификаций дальневосточных лесов по терминологии, содержанию и принципам построения классификация В. Б. Сочавы, названная им фитоценогенетической систематикой растительных ассоциаций. Она первоначально была предложена в общей форме (19446), а затем несколько конкретизирована (1946) на примере «маньчжурского смешанного леса», в составе которого центральное место отведено кедровым лесам. Классификация Сочавы весьма оригинальна во всех ее частях. Прежде всего автор резко противопоставляет понятие «систематики фитоценозов», имеющей целью построение «естественной системы, отображающей пути их развития» в перспективе геологической истории, как «единственно возможной научной классификации», всем остальным типам их классификаций, основанных на учете физиономических, флористико-морфологиче-ских, экологических и других признаков; последние типы классификации, по мнению Сочавы, искусственны. Разрабатывая фятоценологическую систематику растительных ассоциаций, Сочава ставит целью восстановить, как он пишет, «совершенно необоснованно прерванную связь менаду фитоценологией и флорогене-тикой (исторической географией растений, — Б. К.), а по существу и систематикой растений». В соответствии с этим им наряду с фитоценоло-гическими методами широко используются методы исторической географии растений, такие, как анализ ареалов компонентов растительности, особенно из числа реликтовых и эндемичных видов, флорогенетический анализ фитопалеонтологических и палеогеографических данных и т. п. Кроме того, исходным положением для всей классификации является гипотетическое представление о непосредственном происхождении лесов дальневосточного юга, прежде всего смешанных лесов, от якобы недифереи-цированных и весьма сложных по строению и составу хвойно-широколист-венных лесов позднетретичного времени, намеченное еще С. И. Коржин-ским (1899) и затем развитое в трудах В. Л. Комарова (1908), А. Н. Криш-тофовича (1932, 1936 и др.). Конечная цель классификации заключается в отражении ею закономерностей и результатов преобразования третичных лесов Дальнего Востока в течение четвертичного периода в современные леса. Это достигается путем объединения группировок последних в генетически родственные классификационные подразделения нарастающего ранга. При этом Сочава особо оговаривает и подчеркивает, что закономерности наблюдаемых в настоящее время смен растительности на отдельных территориях (для их обозначения автор предлагает новый термин «неоценогенезы», или «неогенезы») не могут служить основаниями для генетической классификации, так как в процессе одиночных смен якобы «не образуются принципиально новые структурные типы» растительного покрова, а последние возникают лишь в результате суммирования незначительных морфологических новообразовании «многих неогене-зов». ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИЙ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ 33 Е  динственно возможной основой генетической классификации, по Сочаве, могут быть только закономерности филоценогенетических смен, или филоценогенезов (Сукачев, 1942), в результате которых происходит «становление таксономических единиц в фитоценологии (классов, формаций и т. п.), а также формирование основных структур растительного покрова».Теоретический интерес решения подобной задачи с построением для иллюстрации полученного результата соответствующей классификации растительности вполне очевиден. Но так же очевидна крайняя гипотетичность классификации растительности, построенной на подобных основах, учитывая спорность и неразработанность самого понятия фшю-ценогенеза и весьма низкий уровень знаний о прошлом растительности Дальнего Востока. Чтобы преодолеть возникшие в связи с этим трудности, В. Б. Сочава высказал ряд положений, имеющих специальный интерес, обсуждение которых не входит в задачу настоящей работы. В конечном итоге классификацией затронуты лишь крупные подразделения лесов Дальнего Востока, рангом не ниже формации, что само по себе исключает возможности ее производственного использования и широкого сопоставления с классификациями других авторов. Классификация «маньчжурских смешанных лесов» и их "основной части — кедровых, представляет определенный интерес, поскольку Сочава в связи с ней разработал стройную систему классификационных единиц в полном ее объеме, одну из наиболее обоснованных систем фитоценоло-гического типа. Из всех дальневосточных классификаций лишь она одна может ставиться в параллель к системе единиц Б. А. Ивашкевича. Система построена с расчетом применения ее при классификации растительности всего земного шара и слагается из следующих соподчиненных ступеней, перечисленных от низших к высшим: растительная ассоциация—формация—класс формаций—фратрия формаций— типы растительности—группы фитоценозов растительного покрова суши (отдельно морей и океанов, атмосферы и почвы)—фитосфера земного шара; в качестве промежуточных единиц между ассоциацией и формацией указываются еще фация и субформация, а также группа ассоциаций. Ассоциация и группа ассоциаций понимаются В. Б. Сочавой в объеме и содержании, обычных для фитоценологии. Понятия фация и субформация отражают различную степень изменчивости формаций на протяжении занимаемых ими ареалов, в связи с особенностями географической среды, прежде всего климата. Этими низшими единицами в упомянутых работах, касающихся кедровых лесов, Сочава не пользуется. Формация понимается им в обычном смысле, т. е. как объединение ассоциаций по господствующей породе. Но в приложении к кедровым лесам формация, как и у Я. Я. Васильева, оказывается единицей меньшего ранга, нежеДи формация в смысле Б. А. Ивашкевича, других лесоводов и многих ботаников Дальнего Востока. Дело в том, что Сочава отрицает доминантную, подавляющую значение всех остальных пород, роль кедра в древостое. Кедровые леса он рассматривает как леса «плю-ридоминантные», т. е. такие, в которых господствующая роль всегда принадлежит нескольким породам, а именно, кедру и различным лиственным. В состав формации кедровых лесов, в употребляемом мною смысле, входит 6 «формаций» Сочавы — кедрово-широколиственная с липой и желтой березой, кедрово-широколиственная с аянской елью, кедрово-широколиственная с грабом, кедрово-широколиственная с дубом, кедрово-широколиственная с ильмом, ясенем и тополем и формация кедровых боров. 3 Труды Дальневост. филиала, т. II 34 ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИЙ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ П  о объему каждая из- них равна соответствующему «классу ассоциаций» Колесникова (1938).Центральной единицей системы является класс формаций, объединяющий формации, происшедшие «от одного корня и генетически связанные с одной третичной формацией», близкие друг другу по морфологии и флористическому составу и «имеющие строго ограниченный ареал, находящийся в соответствии с определенной флористической и фитоценоло-гической областями». В класс формаций маньчжурского смешанного леса, помимо упомянутых 6, им включено еще 3 формации, по его мнению, родственных им (пихтово-широколиственная с цельнолистной пихтой, широколиственная с ильмом и ясенем и широколиственная с японской ольхой). Наконец, классы формаций объединяются во фратрии растительных формаций (иначе фитоценогенетические ряды или комплексы) исключительно по признаку генетического родства, т. е. по происхождению от одной «третичной праформации»; они могут резко отличаться по структурно-физиономическим признакам, и в одну фратрию, как правило, входят лесные, кустарниковые и травянистые классы формаций. Так, в «маньчжурскую фратрию», помимо маньчжурских смешанных лесов, Сочава вводит «амуро-хоккайдинские темнохвойные леса», «маньчжурские дубовые леса, кустарники, луга, сосняки, белоберезники и травяные ксерофиты». Все они якобы произошли от одного корня — от «древней маньчжурской праформации» третичного времени, к которой особенно близки современные смешанные леса с кедром. Следует заметить, что. «фратрия» Сочавы по классификационному рангу близка к «флористическим комплексам лесов» Ивашкевича, но отличается тем, что «маньчжурский и охотский комплексы» последнего объединены Сочавой в одну «маньчжурскую фратрию» и в нее включены соответствующие нелесные формации, не привлекавшие внимания Ивашкевича как лесовода. Интересна предложенная В. Б. Сочавой «эколого-географическая», или «географо-фитоценологическая», схема формаций маньчжурского смешанного леса, простроенная по принципам известных эколого-фито-ценологических схем акад. В. Н. Сукачева. В центре схемы помещены кедрово-широколиственные леса с липой и желтой березой. Рассмотренными работами исчерпывается перечень опубликованных до 1951 г. и заслуживающих внимания источников, содержащих характеристики и классификации кедровых лесов. Завершу их обзор упоминанием об оставшейся почти не замеченной исследователями лесов Дальнего Востока работе акад. В. Р. Вильямса (1930) по почвам и растительности равнинно-предгорной части Биробиджана. О кедровых лесах в ней почти ничего не сказано, но лесной растительности уделено большое внимание. Вильямсом высказано много плодотворных мыслей и соображений о принципах классификации растительности, в частности лесов, по взаимоотношениям их с факторами среды и о закономерностях процессов смен. Растительный покров Биробиджана Вильяме делит на «группы сообществ, отвечающие темпу эволюции условий их местообитаний в зависимости, главным образом, от положения местообитания на элементах рельефа территории и, в меньшей степени, от его экспозиции». Выделено 2 основные группы сообществ — группа «незаливаемой части территории», подразделяемая далее на «сообщества горной части», «сообщества увалов» и «сообщества пониженных частей» (сырых и сухих марей и болот), и группа «аллювиальной части территории», куда относятся сообщества «релок», «более плоских элементов поймы», «понижений между грядами», «прируслового вала» и «нерасчлененных долин верховий рек». При характеристике каждой группы и их подразделений главное внима- ОБЗОР КЛАССИФИКАЦИЙ КЕДРОВЫХ ЛЕСОВ 35 н  ие обращено на выявление особенностей их растительности в зависимости от динамичных факторов местообитаний, главным образом от водного, солевого и кислородного режима почвенных вод, меняющих свой характер при передвижении от высших точек рельефа к нижним, или от степени влияшш на местообитания вод реки (последнее для «сообщества — аллювиальной части»). Вильяме смелыми штрихами рисует весьма динамичную картину жизни «сообществ района». Каждое из них показано в связи и во взаимовлиянии с остальными, в процессе эволюции, благодаря которой происходит, как следствие накопления мелких количественных различий, смена одного сообщества другим, скачкообразным, путем.Основываясь на обобщении и анализе различных особенностей географического ландшафта района в целом и его важнейших элементов; используя основные положения своего классического учения о едином почвообразовательном процессе, Вильяме дает яркую картину стадиального развития растительности предгорных и равнинных пространств Биробиджана, указывая на ряд важных закономерностей ее, до него никем не отмечавшихся. Ряд соображений и закономерностей, отмеченных и установленных Вильямсом, целиком, а некоторые с теми или иными отклонениями, учитывающими иную специфику физико-географической среды в пределах основной горно-долинной части ареала кедровых лесов, отличную от таковой предгорно-равнинных частей Биробиджана, безусловно должны быть использованы при построении классификации кедровников Дальнего Востока. Серьезного внимания заслуживает учение о биогеоценозах, развиваемое в последнее время акад. В. Н. Сукачевым (1942, 1944, 1945а, 1947, 1950) и являющееся дальнейшим развитием учения о фитоценозах с учетом передовых идей В. В. Докучаева (1899) о взаимозависимости всех явлений и процессов на земной поверхности, учения Г. Ф. Морозова (1914а, 1922, 1928) о лесе и учения о географических ландшафтах акад.: Л. С. Берга (1913, 1945, 1947, 1952). В учении о биогеоценозах особое внимание уделяется анализу условий среды, а растительность рассматривается в неразрывной связи со средой ее существования. На Дальнем Востоке учение о биогеоценозах применено к изучению лесной растительности рядом учеников В. Н. Сукачева (лесные отряды Дальневосточной комплексной экспедиции СОПС АН СССР), но первый результат решения сложной проблемы классификации дальневосточных лесов ими опубликован уже после окончания нашей работы (Дылис и Виппер, 1953), чем исключается возможность его разбора и полного учета в дальнейшем. Ограничусь замечанием, что предложенная ими классификация кедровников западного склона среднего Сихотэ-Алиня по характеру во многом близка к моей ранней классификации для восточного склона той же горной системы. В табл. 2 сделано сравнительное сопоставление объема классификационных единиц, применявшихся каждым из исследователей, чьи классификации были охарактеризованы. При рассмотрении ее необходимо иметь в виду два момента: она учитывает объем единиц классификаций в конкретном приложении к кедровым лесам (в приложении, например, к одно-видовым лесам, как лиственничные, таблица будет иметь несколько иной вид), а затем в качестве своего рода реперов для сравнения приняты объемы ассоциации по Сукачеву (1935), типа леса по Ивашкевичу (1933) и формации в общеупотребительном понимании. 1. Первой научной классификацией лесов Дальнего Востока явилась классификация лесоводственного типа, предложенная Ивашкевичем (1915); Сравнительное сопоставление объема классификационных единиц, употреблявших   Лесоводственные классификацииФитоценоло      Ивашкевич, 1915, 1916Ивашкевич, 1927 Ивашкевич, 1933 Соловьев, 193.5 Колесников, 1938 Я. Васильев, 1939     
|
Похожие:
 |
Инструкция по эксплуатации серия c серия ce Пожалуйста внимательно изучите инструкцию перед эксплуатацией данного изделия и сохраните ее для использования в будущем |
 |
Руководство по эксплуатации Банная печь-каменка Вольга, Забава, Затея, Василиса, Любаня, Добрыня, Горыня, Елисей, Святогор, Малуша, Емеля, серия Премиум, серия Элит и Комфорт |
|
Конкурс проводится 24 февраля 2013 года в г. Калининграде в областном... Углубление и расширение топографических знаний учащихся по курсу учебных программ обж и географии |
|
Отчёт Государственного образовательного учреждения высшего профессионального... Номер свидетельства о государственной аккредитации вуза: серия аа№001274, рег. №1244 от 28. 04. 2008г.; лицензия на право осуществления... |
|
Отчёт Государственного образовательного учреждения высшего профессионального... Номер свидетельства о государственной аккредитации вуза: серия аа№001274, рег. №1244 от 28. 04. 2008г.; лицензия на право осуществления... |
|
Отчет о самообследовании основной образовательной программы по специальности (направлению) Право университета на подготовку специалистов подтверждено лицензией Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки от... |
|
Отчет о самообследовании основной образовательной программы 020201. 65 «Биология» Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки от 10 августа 2011 года, серия ааа №002220, рег. №1676. Специальность (направление... |
|
Отчет о самообследовании основной образовательной программы по специальности (направлению) Право университета на подготовку специалистов подтверждено лицензией Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки от... |
|
Галин В. В. Г 15 Запретная политэкономия. Красное и белое. (Серия: Тенденции) Однако настоящая серия не предназначена для художественного осмысления истории или описания исторического факта. Цель «Запретной... |
|
Серия Пультов микшерских Bardl sf 8/2,10/2,12/2,16/2 Инструкция по эксплуатации возможности Серия профессиональных микшерских пультов с 2 мя шинами от 4 до 12 каналов разработана для многофункциональных звуковых систем. Эти... |
|
Серия «Сам себе психолог» Заведующая редакцией Ведущий редактор Художник... М59 Игры для разума. Тренинг креативного мышления. — Спб.: Питер, 2007. — 448 с: ил. — (Серия «Сам себе психолог») |
|
2. Высоковольтный взрывозащищенный асинхронный трёхфазный электродвигатель... Взрывозащищенный асинхронный трёхфазный электродвигатель средней мощности серия yb |
|
Комаровский Е. О. Начало жизни вашего ребенка. Харьков: Фолио (серия... Про автора и книгу; ответы на вопросы для чего и для кого написано; попытка устранить сомнения по поводу целесообразности чтения... |
|
Ооо «Колизей-Авто», именуемое в дальнейшем «Арендодатель» Макарова Олега Константиновича, с одной стороны, и Клиент, Сергеев Антов Владимирович, гражданин РФ серия паспорта 45 36 серия номер... |
|
Отчёт по самообследованию государственного бюджетного образовательного... Пермского края, рег.№15559 серия po №025378, свидетельством об аккредитации, выданным Государственной инспекцией по надзору и контролю... |
|
Справочник зарубежного законодательства о спорте Серия «Актуальные проблемы спортивного права» Понкин И. В., Соловьев А. А. Справочник зарубежного законодательства о спорте / Предисловие д ю н., проф. С. В. Алексеева / Комиссия... |