3 (80) 2013 «а льтернативы»
|
Скачать 3.01 Mb.
|
5. Культура и творчество Пока мы еще не представили убедительных доказательств того, почему творческий труд незаменим. Объясняется это, исходя из той цели, для которой он используется в КТС: «культурного производства». Этому вопросу посвящена последняя часть настоящей статьи. Подсказку, к которой мы еще вернемся далее, дает тест Тьюринга. Он был разработан первопроходцем компьютерных технологий Аланом Тьюрингом, чтобы ответить на вопрос: может ли машина совершенным образом имитировать человека? Тьюринг предложил заставить испытуемую машину отвечать на вопросы, задаваемые живыми людьми. Если ответы будут настолько реалистичны, что люди не смогут надежно установить, исходят ли они от машины или от человека, это значит, что машина прошла испытание. Машина, согласно этому тесту, – это устройство, которое не может убедить человека в том, что оно является человеком. Заменим теперь тест Тюринга культурным продуктом – пусть устройство попробует продать его. Что ему продать не удастся? Такой продукт, в отношении которого потребитель требует, чтобы продающее его «устройство» было человеком. Существуют ли такие продукты? Да. Это культурные продукты. В другой статье (Freeman, 2008а) я более подробно проанализировал ту специфическую характеристику культурного продукта, которая присуща ему в сегодняшней экономике. Она заключается, в сущности, в том, что такой продукт идентифицирует некоторую общность вкусов. Потребитель покупает билет на фильм, матч, спектакль или выставку и хочет увидеть этот конкретный фильм, команду, игру или выставку. Каждое произведение искусства, каждая пара обуви и даже каждое театральное представление или вечер в клубе – это, по сути, отдельный продукт. Потребитель культурной продукции активно стремится получить этот, отличный от других, продукт – но также и стремится приобщиться к идентичности, связанной с этим продуктом. Это лучше всего видно в областях, которые многие считают далекими от «культуры», например, в спорте. Болельщики посещают матчи не просто из абстрактной любви к футболу, а из желания посмотреть «Селтик», «Ливерпуль», «Сперс» или, может быть, какую-нибудь команду «рангом пониже». Они идентифицируются с «целевой аудиторией» – сообществом сторонников той же команды. То же касается и потребителей любой другой культурной продукции. Предметами потребления ценителей искусства являются не просто «кино», «музыка», «живопись» или «одежда» вообще, но жанры, режиссеры, актеры, композиторы, исполнители, дирижеры, художники, произведения моды, лейблы и дизайны. При этом у них возникает общая идентичность со всеми остальными, разделяющими их вкусы11. Ограничиваясь самой сутью: культурные услуги – это те услуги, в которых обе стороны взаимодействия «по определению» должны быть людьми – поскольку они входят в некоторое человеческое сообщество. Эстетические достоинства спектакля или исполнительского выступления, произведения искусства, красивого здания, дизайна, даже модного изделия являются выражением специфически-человеческого отношения социального участия. Это вовсе не означает отождествления эстетического опыта с каким-то массовым действом – хотя лишь самые смелые комментаторы будут утверждать, что религиозные обряды не играли никакой роли в истории искусства. Современную художественную продукцию от ее предшественников отличает именно то, что на место символов и отдельных людей приходят людские множества и общие переживания. Как отмечает Бенедикт Андерсон в своей работе «Воображаемые сообщества» (Anderson, 2007)12, сообщество может существовать, никогда не собираясь массой13. Посредством таких символов, как флаги, песни и подразумеваемый патриотизм по отношению к культурно-природному наследию, заявляют о себе национальные, классовые, элитные, религиозные и статусные сообщества. И такую же функцию выполняет искусство любых видов, как показал в своем знаменитом исследовании Бурдье (Bourdieu, 1979). Работа Хесмондхалша (Hesmondhalgh, 2007) выражает широкий консенсус относительно того, что придание символических значений – важнейшая функция культурного производства. Отношение оказания/потребления услуги – это взаимное отношение между производителем и потребителем, и отсюда вытекает определяющая характеристика культурного производства: общность вкусов, включая производителя. Даже самое прекрасное механическое воспроизведение Девятой симфонии Бетховена, какое только можно вообразить, не могло бы вызвать у слушателя ничего даже отдаленно напоминающего эмоции, которые дает порождаемый исполнением контакт с композитором, исполнителями, непосредственными слушателями, а косвенно – со всеми, кого когда-либо взволновало или тронуло это произведение. Теперь у нас есть «зародыш» экономического определения творчества. Имеет ли оно какое-то осмысленное отношение к своему общепринятому «художественному» определению? Для надлежащего ответа на этот вопрос стоит рассмотреть фактическую эволюцию понятия творчества. Я приведу доводы в пользу того, что, – если взглянуть на вопрос критическим взглядом, – эта эволюция направлена в сторону того определения, к которому мы сейчас пришли. «Творчество толп». Средневековая теология, отправлявшаяся (пусть отворачиваясь) от Аристотеля, исповедовала идею Бога-Творца. Творческая способность, по сути, определялась в ней как первичный атрибут Бога. Немецкий романтизм (Safranski, 2004) объявил божественным поэтическое вдохновение, аккуратно обойдя ограничение, предполагаемое теологией14. Художник мог творить – будучи посланцем Бога. Концепция творчества нашего времени унаследовала от этих идей представление о том, что ее предметом являются акты некоторых исключительных личностей, служащих в каком-то смысле «первоисточником» творческой работы. Считается, что «творец» отвечает за свой труд, – очень похоже на то, как в религиях, восходящих корнями к иудаизму, Бог отвечает за мир. Но этот просвещенческий идеал «первотворящего сверхчеловека» был недвусмысленно (хотя это и было крайне неприятно) привязан к отношениям искусства и денег, что проявлялось в заоблачных ценах на произведения искусства. Аутентичность произведения – идентификация его как создания «оригинального творца» – стала решающим фактором, определяющим его цену. Благодаря этому профессиональный художник получает свое вознаграждение – и просто выживает. Но уже на наших глазах представление о творчестве в обыденной речи меняется. Когда рекламные компании определяют себя как «креативные» (творческие), они не имеют в виду, что каждый копирайтер – гений. «Первоисточником» является компания, а не отдельный человек, и акцент делается на новизне: рождается что-то, чего раньше не было. Отличимость – дифференциация – незаметно поднялась в первые ряды критериев оценки и для многих стала определяющим признаком творчества. При этом ранее уже подспудно существовавшие идеи отличия и новизны, – согласно которым, результат творческой работы должен отличаться от всего прочего, существующего сейчас или виденного ранее, – открыто заявили о себе. Представление о том, что каждый творческий продукт должен иметь своего «первопроизводителя» (позднейшая вариация на тему Бога-«перводвигателя»), выделяяющегося на фоне обычных людей какими-то особыми, выдающимися, возможно – унаследованными талантами, тем самым законно ставится под сомнение (хотя оно и пользуется значительным влиянием в культурных кругах). Например, в интервью с видными творческими деятелями, проведенных Джоном Тьюза (Tusa, 2003), среди интервьюируемых не было исполнителей – ни актеров, ни танцовщиков, ни музыкантов, играющих на инструментах, ни даже дирижеров; он именует таким образом лишь художников, скульпторов, писателей и режиссеров (Tusa, 2003: 241). Попытка приколоть бабочку творчества к коллекционерской «табличке аутентичности» оспаривается и внутри самого мира культуры. Рядом с каждым «великим творцом» существует сообщество, представителем и координатором которого этот творец служит. Даже тогда, когда такое сообщество начинает существовать лишь после смерти творца, – как это, возможно, имеет место в случае непрактичных художников вроде Ван Гога, – рассмотрение показывает, что источником признания художника как творца сообщество поклонников является не в меньшей мере, чем сам объект поклонения. «Гений» Шекспира – в столь значительной части продукт мифотворчества периода позднего Просвещения, что мы до сих пор не можем даже достичь согласия по вопросу о том, существовал он или нет. Хорошо известная критика со стороны Сеговии* стала попыткой указать на творческую функцию исполнителя и доказать, что интерпретация – это тоже творческая работа. Вместе с тем идее «богоподобного творца» противостоит альтернативная концепция, все более открыто заявляющая о себе с наступлением времени  творчества «толп». Ставя вопрос как можно более «провокационно»: готовы ли мы утверждать, что в «Википедии» нет элементов творчества? «Википедия» почти по определению есть нечто производное, и ее правила прямо запрещают «оригинальное исследование». Но она представляет собой некий творческий синтез, который не мог бы быть осуществлен одним человеком.Чтобы разобраться с этой проблемой, можно, как в настоящей статье, сосредоточиться на экономической сущности процесса творческого труда как такового. Если творческий труд рассматривать в самом узком возможном смысле, мы действительно сочли бы творческими деятелями лишь «первичных творцов» в смысле Тьюза. Широкий круг людей, окружающих ныне «первичного творца», – певцы, танцовщики, актеры, не говоря уже об операторах, техниках-осветителях, гримерах и т. д., – тогда были бы вспомогательной и несущественной составляющей. Если же в понятие творческого труда включается интерпретация – узко индивидуалистический взгляд исчезает. Актер, музыкант, журналист, копирайтер, оператор, гример, художник-оформитель, техник-осветитель, не говоря уже о дизайнере парадной платформы для праздника или карнавальных костюмов, – все это люди, без которых исполнения не было бы. Они все вместе задействованы в том, чтобы «художественная концепция» обрела реальность. Они входят в состав культурного сообщества, необходимого, чтобы предоставить потребителю именно тот определенный отдельный продукт, с которым связана идентификация потребителя. Спектакль без актеров – абсурд, как и концерт без музыкантов, кинофильм без камер или балет без танцоров. Деятельность этих людей не может быть механизирована по двум существенным причинам: во-первых, они взаимодействуют как участники культурного процесса с «видимыми»/«узнаваемыми» частями команды, производящей культурный продукт. Во-вторых, любая творческая функция в действительности сочетает «оригинальное творчество» и интерпретацию. Актер не просто зачитывает текст согласно сценарию, танцор не просто исполняет инструкции хореографа, музыкант не просто «играет» партитуру. Одним словом, творчество – это командная деятельность. В общинных социумах художественное творчество на самом деле является функцией всего сообщества в целом. Диверсификация «выдающегося». Чтобы исключить злонамеренные толкования, необходимо подчеркнуть, что ничто из вышесказанного не ставит целью затушевать различие между хорошим и плохим искусством или отменить понятие «выдающегося произведения» в каком бы то ни было смысле. Нужно, однако, понять два существенных момента. Первое: насколько мне известно, в теории культуры никогда не считалось установленным, что выдающееся – это обязательно индивидуальное. Эти два понятия – выдающейся индивидуальности и выдающегося произведения – нужно мягко, но решительно разделить. «Первоклассный» оркестр остается первоклассным и тогда, когда мы не знаем по имени ни одного из его индивидуальных участников; то же относится к прекрасной выставке, галерее или, если угодно, городу. Второе: все вышесказанное ни в коем случае не принижает и не отрицает индивидуальность. Наоборот, именно творческий труд позволяет вновь дать индивидуальности возможность продуктивного существования15. Эта индивидуальность является, однако, результатом коллективных отношений, а не их отрицанием. Пространство для индивидуальности и творчества интерпретатора существует именно потому, что интерпретатор не воспроизводит механически. Неустранимый элемент личного вклада человека, элемент оригинальности, определяемый Хесмондхалшем (Hesmondhalgh, 2007) как «культурная автономия», есть ожидаемая и необходимая часть культурного процесса. Сообщество производителей и потребителей, вовлеченных в процесс культурного обмена, схоже с айсбергом, уходящим намного глубже видимой поверхности. В этом плане, впрочем, отношения культурного обмена никогда полностью не отрывались от фундаментальной и исторической сути культуры, которая всегда была и всегда будет по самой своей природе социальной деятельностью. Синтаксис и семантика: логика механизации и творчества. Перед завершением этой главы необходимо ответить на последний вопрос: есть ли какая-то реальная связь между творчеством в художественной сфере и научным, техническим и другими формами творчества? Этот «священный Грааль» исследований «творческой индустрии» – идея, что музыкальный, художественный, актерский/исполнительский или дизайнерский талант каким-то образом можно при помощи подходящих форм социальной организации конвертировать в способность изготовлять лучшие мышеловки, – практически во всей литературе принимается на веру. Но нет никакой необходимой или очевидной причины, по которой артистическое общество должно быть также и научно компетентным, и еще намного меньше причин хорошему художнику быть хорошим изобретателем. В действительности, по известному наблюдению Ч. П. Сноу (Snow, 1998), отличительной чертой современного индустриального общества стало жесткое разделение между научной и художественной культурой. Известная концепция «латерального мышления» Э. Де Боно (De Bono, 1970) стала материалом для легенд и поверий, вплоть до версии о том, что за искусство и науку отвечают разные полушария мозга. Почему вообще обязательно должно существовать соответствие между искусством и «умственным» творчеством в широком понимании? Определение, к которому мы только что пришли, дает очень хорошие основания так считать: представление о противоположности «творческого» «механическому» находит неожиданную поддержку в математике. С конца XIX века логики были озабочены фундаментальными трудностями согласования «синтаксических» и «семантических» утверждений в логике. «Семантически» сформулированные определения (например, «все лжецы») не выражаются однозначно на языке «синтаксически» сформулированных определений («все люди в этой комнате»). Вокруг этой проблемы «накручиваются» глубочайшие парадоксы, начиная с парадокса Рассела до теоремы Геделя и далее. Ключевая теорема, теорема Черча – Тьюринга (Church, 1933)16, утверждает, что синтаксис (механическое перечисление) никогда не сможет полностью вместить в себя семантику (прескриптивную спецификацию*). Существуют результаты, не достижимые путем перечисления. И это обычные, «обыденные» результаты, в отличие от труднопостижимых конструкций Геделя. Например, невозможно создать универсальный переводчик. Многообразие возможных языков не имеет исчислимого предела. В этом основная причина того, что производство программного обеспечения никогда не поддавалось фордистским методам. Отсюда можно получить «интуитивно правдоподобное» описание сути деятельности творческого работника. Такой работник производит нечто, определяемое только через желательный эффект, – в противоположность машине, которая достигает поставленной цели, выполняя последовательность заранее определенных операций. Для проблем, неразрешимых «по Черчу – Тьюрингу», из поставленной цели не может быть выведено никакой последовательности заранее определяемых действий. Таким образом, бывают результаты, «плана достижения» которых не только нет, но и не может быть. Это также дает критерий классификации – что всегда удобно для классифицирующего. Чтобы пройти тест Тьюринга, машине пришлось бы стать неотличимой от человека, как в романе Филипа Дика «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» (Dick, 1996), ныне хорошо известном по экранизации – фильму «Бегущий по лезвию»17. Но если бы общество машин дошло до такой стадии развития, это означало бы, что машины стали другим видом людей. Перед обществом тогда стоял бы лишь один вопрос, как в научной фантастике: как предоставить андроидам юридический статус, которым признавалось бы их равенство с людьми? Поэтому я не вижу причин, почему бы нам не разработать «культурный тест Тьюринга», когда для установления того, должен ли данный тип труда считаться творческим, мы опрашивали бы потребителей продуктов культуры: будет ли для них иметь значение, если человека в соответствующей функции заменит машина? Эта идея также позволит нам зафиксировать характеристики «творческой инновации» таким образом, чтобы «навести мосты» между искусством и наукой. Общая черта двух типов творчества состоит именно в способности решать «немеханизируемые» задачи, или, иными словами, применять «немеханические» способности к решению проблем, с которыми не удалось справиться машинам. Творчество, порождение творчества и творческий процесс. Рассмотрим теперь, что собой представляет процесс творчества, и продемонстрируем, что его характер согласуется с предложенным определением. Каким образом вычленяется процесс культурного производства, когда мы наблюдаем его в современном КТС? Его отличительный признак – то, что культурный продукт специфицируется неполно или нечетко. Это очевидно, если мы рассматриваем работу «первичных творцов» – сценариста, дизайнера, композитора, хореографа или артиста. Для «первичного творца» его «продукт» вначале представляет собой не более чем общую идею или порыв вдохновения. Но данное определение всеобъемлюще. «Первичный творец» знает – или формирует в себе знание, – какой эффект он хотел бы получить. Однако, пока работа не закончена, он не знает, как именно он добьется этого эффекта. У него есть некоторое представление о цели – оценке его продукта целевой аудиторией. Он переводит это представление в «реализацию», посредством которой достигается желаемый результат. Но это относится и к интерпретаторам. «Первичный творец» не передает исполнителю «механическое описание». Он передает следующему участнику «культурной цепочки» очередную неполную спецификацию предполагаемого результата. Согласно определению, данному выше, эти следующие участники тоже занимаются творчеством. Они, пользуясь определенным багажом знаний и опыта, применяют определенные техники интерпретации; затем эти техники развертываются «механически» в виде, например, последовательности шагов в танце, заучивания текста наизусть или просто стандартной технологии фото- или киносъемки или составления журналистского репортажа. В итоге, однако, получение конечного результата не может быть механизировано полностью – остается неустранимый «творческий минимум». Это очень хорошо соответствует тесту Тьюринга. Опять же, самый легкий способ выяснить, выполняет ли кто-то из этих людей функции, которые могут быть механизированы, состоит просто в том, чтобы посмотреть, могут ли эти люди быть заменены машинами (или заменяются ли ими на самом деле) – и замечает ли разницу непосредственный потребитель. Это также связывается с «глубокой структурой» логики – в том смысле, что спецификация, задаваемая творческому производителю, является фундаментально семантической – определяемой своим смыслом или эффектом, в противоположность синтаксической – определяемой последовательностью действий, необходимых для ее реализации. Таким образом, обнаруживается, что творческого производителя характеризуют три способности: 1) производить продукт, задаваемый требуемым эффектом, а не методом изготовления; 2) производить нечто отличимое и дифференцированное, а не идентичные «единицы продукции»; 3) производить согласно неполной или нечеткой спецификации, а не по исчерпывающим и неизменным указаниям. В связи с этим возникает интересный и, возможно, важнейший вопрос: какое влияние оказывает труд такого типа, когда он используется в отраслях вне «культурной индустрии»? Чтобы ответить, мы должны спросить: являются ли вышеописанные характеристики необходимыми и полезными в других областях человеческой деятельности; эта тема активно обсуждается в исследованиях «предпринимательского таланта» (ср.: Glynn, 2007). Мой ответ – твердое «да». Эти характеристики, например, совершенно определенно приложимы почти ко всем видам труда в индустрии программного обеспечения. Они хорошо соответствуют требованиям к изобретателям и ученым. Они, как представляется, не слишком далеки от идеалов, приверженности которым хотят от предпринимателей. Поэтому я предложил бы принять вышеперечисленные признаки в качестве первоначального критерия для классификации труда. |
Похожие:
 |
1 2013 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учеными и активистами,... |
|
3 2015 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учёными и активистами,... |
|
4 201 6 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учёными и активистами,... |
|
2 2016 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учёными и активистами,... |
|
1 2010 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учеными и активистами,... |
|
4 2012 «а льтернативы» Ежеквартальный теоретический и общественно-политический журнал, целью которого является установление диалога между учеными и активистами,... |
 |
Постановление Правительства РФ от 17. 12. 2013 года №1177 «Об утверждении... Федеральный закон «Об образовании в Российской Федерации» от 29 декабря 2012 года №273-фз (в ред федеральных законов от 07. 05. 2013... |
|
Техническое задание по Лоту №1 На право заключения договора на поставку продуктов питания в дол «орленок» Д/г пушкино в летний период 2013 года (01. 06. 2013 –... |
|
О проведении 8-й Межрайонной Спартакиады «Кубок префекта свао 2013» по теннису Турнир проводится в период с 01. 07. 2013 г по 10. 08. 2013 г на теннисных кортах свао |
|
Система менеджмента качества мониторинг процессов смк кп смк 2 –... Муниципальное казённое образовательное учреждение Жуланская средняя общеобразовательная школа Кочковского района |
|
Решение по жалобе №72/18. 1/2013 21. 10. 2013 г. Екатеринбург Комиссия Управления Федеральной антимонопольной службы по Свердловской области по рассмотрению жалоб на действие (бездействие) организатора... |
|
Гоночная инструкция (ГИ) Правила Соревнование проводится согласно... Планом развития парусного спорта и яхтинга в городе Краснодаре и Краснодарском крае на 2013-2017 г |
|
Конкурсная документация Заказчик) проводит «28» мая 2013 г открытый конкурс в электронной форме №2-ок/2013 на право заключения договора на выполнение работ... |
|
Отчет о результатах проверки отдельных вопросов финансово-хозяйственной... Владивостока от 17. 11. 2011 №331-мпа "Положение о Контрольно-счетной палате города Владивостока", пункт 4 плана работы Контрольно-счетной... |
|
Администрации Бакальского городского поселения Саткинского Приказом фас от 10. 02. 2010 №67 (далее Правила №67), распоряжением главы Бакальского городского поселения №186-р от 11. 11. 2013... |
|
Образовательная программа профессиональной подготовки водителей транспортных средств Российской Федерации от 21 августа 2013 г. N 977 (зарегистрирован Министерством юстиции Российской Федерации 17 сентября 2013 г.,... |