Степанов Александр Федорович. Редактор Андрей Шевнин. Пос. Пижма Тоншаевского района Нижегородской области
|
Скачать 1.91 Mb.
|
Лейтенант Бороздин дал мне лист бумаги для рапорта и сказал, мол, сам пойду к комбату, два-то рапорта он подпишет – твой и Киселёва, в списке вас нет, значит, выполнили приказ и экзамены сдали все на пять. Ну а те, кто оказался в списке Котова, ни в какое училище не поедут – комбат слов на ветер не бросает. А я стою и думаю – вот она «госпожа удача»! Вот она судьба… Если бы Киселёв в тот день не был в наряде, а меня не вычеркнули из чернового списка, то и мы бы оказались в числе недисциплинированных, не видать бы тогда нам училища. Такова была суровая действительность: взвод, который 6 месяцев держал первенство, ставился в пример другим, выдержал трудные экзамены – вместо награды, получил наказание. Вообщем два наших рапорта комбат подписал. Не знаю, как Киселёв, а я чувствовал себя неважно. Было ощущение, будто в чём-то провинился перед ребятами, даже проститься с ними не удалось. Теперь их, как каторжан, использовали на хозработах. В то утро они ушли на фанерный завод, а нам, «челябинцам», приказали сдать старшине оружие, шанцевый инструмент и идти в лагерь за документами. Собралась команда человек сто. Последний, короткий марш-бросок и мы на вокзале. В расположение роты мы уже не заходили – времени не было, да и незачем. На станции мы не задержались – тут же подошёл пригородный поезд. Не прошло и часа, как мы оказались в Кирове. Здесь, в Кирове, мы проболтались около 4-х суток. Бедный капитан Котов, как он перенёс те мытарства, которые свалились на его плечи! Поезда идут, много поездов, а уехать мы не можем. Нас около 100 человек, а билетов на поезд 10, от силы 15. Всех посадить на один поезд нет возможности. Разбиться на мелкие группы – тоже нельзя. Во-первых, у нас при себе не было никаких личных документов, даже красноармейских книжек – их просто не выдавали. Во-вторых, воинское требование на поезд, аттестаты – денежный, продовольственный, вещевой,- выданы в одном экземпляре на всех. Естественно, все эти документы находились у старшего команды. Все эти дни Котов обивал пороги железнодорожного, городского и областного начальства. Но нам даже не нашли помещения для ночлега. День начинался со сбора у вокзала в установленное накануне время. Ребята вылезали из своих закоулков, щелей и спешили на построение. Собственно построения, как такового, не было. Гуртовались на кучки: в батальоне было шесть рот, соответственно сформировалось шесть кучек – привычно и удобно, все друг друга знают. Капитан этого, стихийно возникшего порядка, ломать не стал, мужик был умный. С первого раза пришёл, посмотрел, не стал подавать команды «становись», а просто сказал: Товарищи, осмотритесь поротно, все ли собрались? Такое человечное отношение в армейских условиях солдаты очень высоко ценят. И вот результат: за эти дни в Кирове, потом в Свердловске, не было ни одного опоздания. Была ещё одна проблема, из-за которой у Котова болела голова – голод. Третья норма питания, которая выдавалась солдатам и сержантам в тылу, с точки зрения калорий, была примерно в два раза ниже, чем требуется человеку физического труда. Поэтому все, кому из дома ничего не могли прислать, катастрофически теряли вес. Помню, Димка Савиных, из Кодочиговского сельсовета, за два месяца пребывания в полку потерял 17 килограммов веса. В нашем взводе он был самым рослым, а «дорожная» норма была ещё ниже той, которую мы получали в лагере. При систематическом голоде, вслед за физическим истощением, происходит и нравственное истощение. В этом положении человек способен на всё: мародёрство, убийство, воровство и т.д. Но ответственность за всё и за всех в армейских условиях несёт старший. Его наказывали строже, чем виновника. Но всё обошлось, если не считать того, что многие, будучи в Кирове, переоделись. Одежда на нас была вполне добротная: бушлаты мы проносили каких-то 4 месяца, ботинки американские, с шипами на подошвах, 6 месяцев, гимнастёрки и шаровары получили перед отъездом. На городской барахолке организовали обмен: за бушлат получали, кроме денег, ещё и какую-нибудь старую рваную куртку, нижнее бельё продавали только за деньги. Вот так и решали продовольственную проблему. На исходе четвёртых суток, к заранее обговоренному часу, мы собрались на перроне. Капитан Котов объяснил обстановку и провёл инструктаж, что мы должны делать, когда прибудет очередной поезд. Разбил на группы по 10-15 человек, каждой группе был определён вагон, который она должна была, путём штурма, занять. В случае силовых действий со стороны патрулей или милиции, действовать адекватно, то есть выбросить их из вагона. Их будет два или три человека, а наших 10-15 – численный перевес на нашей стороне. На случай серьёзных осложнений, был разработан сигнал, по которому должны моментально покинуть вагоны и собраться у среднего вагона. До Свердловска никому из вагонов не выходить, а по прибытии на место, собраться у дверей вокзала. Всё было ясно и просто: все действия и различные нюансы были продуманы. Поэтому операция по захвату вагонов прошла более удачно, чем мы предполагали. Ни патрулей, ни милиции не было, проводники и бригадир поезда пошумели, покричали и на этом всё закончилось. В Свердловске, к великому удивлению, все оказались на месте, никто не отстал. Здесь, как и в Кирове, жизнь пошла по старому сценарию: старший ходит по начальству, а мы по барахолкам. Пришлось и мне поменять свой бушлат – нужда заставила. Голод не тётка…Ребята просили Котова получить продукты по аттестатам на продпункте сухим пайком на неделю, но он отказался. И правильно сделал! Обязательно нашлись бы слабаки, которые в один присест умяли многодневную норму недопечёного, сырого хлеба с селёдкой. Но чем бы это закончилось – известно! Через двое суток мы стояли на привокзальной площади, грелись на солнышке. К нам подошёл железнодорожник лет 30-35, здоровый, симпатичный. Разговорились, как-то быстро перешли на доверительный тон, что в условиях военного времени было недопустимо, узнав о наших проблемах, он сказал примерно следующее: Вот что, ребята, объявите общий сбор здесь через час. Старшему команды передайте, что с начальством говорить бесполезно, нужно обратиться к младшему железнодорожному персоналу: сцепщикам, составителям поездов, кондукторам. Они всё знают – куда какой поезд и когда идёт. Сейчас не зима, морозов нет, до Челябинска можно и на товарняке доехать. Через час встретимся здесь же, может сумею вам помочь. Вообщем, не прошло и двух часов, как мы расположились в бронированных «купе», т.е. в литых коробках танков Т-34. Целый эшелон их везли в Челябинск. Просто коробки, без двигателей, без ходовой части, даже без башен. На место мы прибыли в первой половине дня. Нас долго держали у проходной, не знали, что с нами делать, мы своим видом напугали всех: одежда – рваные грязные лохмотья, сами в пепле, в саже, даже обовшивели. Когда сошли с поезда, мы не имели даже возможности умыться. Наконец, нас строем провели через учебный городок в самый дальний закуток, около свалки. Прошло немного времени и последовала команда строиться, повели в баню. Баня была настоящая, стационарная, не то, что там, за Слободским, в землянке…Ту одежду, которую мы с себя сняли, мы больше не видели, одели, для начала, в старенькое, но чистое, с аккуратными заплатками. Как приятно было ощущать, что мы оделись, как белые люди, в чистое бельё. Когда мы шли по городку, видели, какая кругом была чистота и порядок. Такого я за свою жизнь ещё не видел: кюветы, как контрольно – следовая полоса на государственной границе, граблями прогребены, по краям пешеходных дорожек нанесены белые полосы и многое другое. За 32 года службы в армии мне пришлось повидать много разных гарнизонов. Но только три из них, с точки зрения чистоты и порядка, можно было назвать идеальными: Челябинский, Балашовский, Чкаловский (Щёлково-3). В абитуре нас не задержали – сразу медкомиссия, мандатная комиссия и на занятия. Я не помню, чтобы последняя кого-то забраковала, а вот медики свирепствовали здорово! Процентов пятьдесят отсеяли. Очень жалко было Колю Лазарцева, мы учились с ним вместе в Тоншаевской школе. Нравился мне этот парень – спокойный, честный, рассудительный. Медкомиссию я прошёл быстро. Побежал сдавать карточку. Вижу у дверей кабинета глазника стоит Коля. Спрашиваю его: Как дела? - Да, вот, всех врачей прошёл, кроме глазника. Боюсь, забракует. Ты же знаешь, ещё в школе со зрением у меня было не всё в порядке. - Знаешь что, давай мне твою медицинскую карточку, фото на ней нет, а я спокойно пройду глазника. Нас тут сотни, все друг на друга похожи. Никто не заметит. - Нет, Сано! Не хочу никого обманывать. Будь, что будет! Не сумел я тогда его уговорить. Всех, кто не прошёл медкомиссию, как потом выяснилось, в наземные училища не направили, как это делали, начиная с 1943 года, а отправили в маршевую роту и на фронт. Потом, где-то в конце 1944 года, мне сообщили, что на Лазарцева была похоронка. Жаль было парня! На мандатной комиссии мне предложили учиться на штурмана, но я отказался, просил зачислить на отделение подготовки стрелков – радистов. Почему? Штурманская программа тогда была рассчитана на полтора года, а стрелков – радистов готовили за шесть месяцев. Хотите верьте, хотите нет! Было желание быстрее попасть на фронт. Но не я один был такой, большинство нашего поколения мечтали уж если не орден, так хотя бы медаль получить! Сейчас это может показаться кому-то наивным, но надо иметь в виду наш тогдашний возраст и воспитание. Порукой тому служит глава из поэмы Твардовского «Василий Тёркин», которая называется «О награде». И, вторая причина, почему-то у меня вдруг отпала охота вообще учиться, именно в тот период. Когда я учился в школе, то не мог дождаться первого сентября: хочу в школу и всё! А тут полтора года…Нет уж, думаю, надоело: Равняйсь, смирно! Стой там, иди сюда. Лучше через шесть месяцев в строевую часть, а там всё – таки вольготней живётся. Странным было и то обстоятельство, что прошло чуть больше года и у меня снова возникло желание учиться. Видимо, не созрел ещё, вот меня и заносило, то в одну, то в другую сторону. Перед началом занятий с нами провели своего рода экскурсию: показали оборудование кабинетов, тренажёры, то есть познакомили с учебной базой. От впечатлений, которые остались у нас после знакомства, мы обалдели. У большинства сложилось впечатление, что за полгода эту программу освоить невозможно. Азбука Морзе: приём – передача буквенного текста 80 знаков в минуту, смешанного – 70 знаков. Знать принципиальную схему четырёх приёмопередающих радиостанций (три отечественные, одну американскую), их эксплуатацию. Уметь находить неисправности и устранять их в полёте. По вооружению: в совершенстве знать устройство, правила эксплуатации, устранение неисправностей пулемётов ШКАС, Березина; авиапушек ШВАК, ВЯ, НС разных калибров. По штурманской подготовке: компасную и радионавигацию, расчёт полёта и штурманский план полёта и многое другое. Замечательной была учебная база. Взять хотя бы кабинет по изучению материальной части радиостанций: на щитах, которые висят на стенах, смонтированы действующие радиостанции в развёрнутом виде. Всё на виду. Скажем, преподавателю надо объяснить правила настройки передатчика РСБ-3бис. Он подходит к радиостанции на стенде, включает напряжение, обясняет и одновременно показывает. Таким образом, у слушателя работает и слуховая, и зрительная память. При таком обучении материал усваивается гораздо легче. Но самое большое чудо – это был кабинет по воздушной стрельбе – « кабинет Мамыкина». Самого Мамыкина в то время уже не было, куда-то перевели. Но тренажёр, который он сконструировал, лично сам выпилил выточил все детали, собрал схемы, установил и отрегулировал, работал безотказно. В кабинете посередине стояла установка, похожая на киноаппарат. Рядом находился пульт управления и место преподавателя. Слева и справа от него были расположены две турельных установки для стрелков. На лицевой стене висело белое полотно, как в кино. На макетах пулемётов установлены оптические прицелы с соответствующей подсветкой, которая позволяет высветить сетку одного из прицелов на экране. Включается аппаратура и на полотне высвечивается экран, где появляется тёмная точка, она быстро увеличивается, превращаясь в самолёт – истребитель противника. Он атакует…Каждый стрелок, в зависимости от ракурса, скорости цели в уме рассчитывает упреждение и с расстояния 200-300 метров «открывает огонь». Стрельба ведётся короткими очередями. «Атака сорвалась». «Мессер» разворотом вправо или влево, с набором или со снижением высоты исчезает с экрана. Затем снова появляется, снова атака. В течение одной атаки приходится не раз менять упреждение, так как нападающий маневрирует, следовательно, меняется его ракурс. Значит, прицел надо менять. Преподаватель, для контроля за прицеливанием, периодически включает блок подсвета сетки прицела на экране того или другого стрелка. При необходимости он может остановить движение на экране, зафиксировать это положение и спокойно показать ошибку и её причину. Ощущение реальности во во время тренажа было настолько реальным, что после окончанчания занятий, спустя некоторое время, ещё чувствовалось как бы давление спускового крючка на указательный палец правой руки, значит, был напряжён и давил изо всей силы. В воздухе надо быть спокойным, поэтому надо больше тренироваться. Суворовский принцип «тяжело в учении – легко в бою» - тут, как никогда кстати. Вот тогда-то я задумался об учебной базе школ, в которых я учился. Будь такая учебная база в наших школах, процент успевающих и понимающих был бы намного больше. Потом, будучи командиром испытательной эскадрильи, я на этот вопрос обращал самое серьёзное внимание. Служебные обязанности заставляли меня поддерживать тесные связи с авиациоными заводами. Фанеру, картон, бумагу, краски, уголок, рейки - ни в чём не отказывали. А рукодельники были свои, только организуй – чудеса творили! Непосвящённый человек может усомниться, причём здесь испытательная эскадрилья и учебная база, когда там подобраны одни профессионалы. Отчасти это верно. И, тем не менее, всем испытателям, как никому больше, приходится учиться всю жизнь, во всяком случае, пока работает. Жизнь не стоит на месте, а посему, техника всё время совершенствуется и её надо испытывать. Итак, в Челябинском училище была отличной не только материальная и учебная база, но и методическая работа преподавателей находилась на высоком уровне, поэтому успеваемость курсантов была хорошей. Она могла бы быть отличной, если бы программа не была так сильно спрессована. В один день 4 пары лекционно – тренировочных занятий, а это - 8 часов тренажа и 3 часа самоподготовки. Всего 12 часов. Урок – 50 минут, перерыв – 10 минут. Кроме того, курсанты несли внутреннюю и караульную службу. Выходной давали один раз в две недели. Но и тогда «отдыхали», работая на подсобном хозяйстве. Ходили туда и обратно 28 километров. Когда же мы приступили к полётам, нагрузка ещё больше возрасла. Технари нам постоянно твердили: Любишь кататься, люби и саночки возить. Страшно не везло той группе, которая должна была чистить пулемёты и пушки. До двух часов ночи держали курсантов шкрабы – оружейники, как бы издеваясь над ребятами. Откуда это пошло сказать не могу. В строевой части, где нет курсантов, а есть лётчики и техники, наблюдалась, правда не везде, обратная картина: лётчики издевались над техниками. Небольшой группе курсантов, в которую входил и я, в караул, в наряд и на хозработы, ходить было не нужно, так как нас заставляли делать эстетический ремонт казармы. Летом мы жили в палатках в живописной берёзовой роще. Курсант Энгельгард из Ленинграда и я занимались Ленинской комнатой. Он, до войны, учился в художественном училище, а мне поручили ему помогать. В то время, я мог мелом нарисовать на классной доске, никуда не заглядывая, портрет Ленина, Сталина, Чапаева и т.д. Вообщем, в школе по рисованию имел «пятёрки», так и оказался в группе «художников». За 7 месяцев наша группа ни в карауле, ни на хозработах не бывала, но от этого нам было не легче. Уставали не меньше, чем остальные, так как ложились на час или два позднее. Вообщем, в пехоте мы не доедали, а в авиации не досыпали. Но и учёбе, и рисованию пришёл конец. Так уж получилось, что я и зачёты, и госэкзамены сдал только на «пятёрки», хотя такой цели перед собой не ставил. Получилось всё как-то само собой. Мне очень нравился командир роты старший лейтенант Шакиров, который черезчур сильно переживал за нашу успеваемость, поэтому не хотелось его огорчать. По существующему тогда положению, я закончил училище по первому разряду. Меня, как и всех перворазрядников, представили к званию старшины. Комбат подписал, но начальник отдела записал: Достоин присвоения воинского звания старший сержант. На словах он комбату сказал: Ну какой он старшина? Мальчишка, которому только что 18 лет исполнилось. У него всё впереди. Получит он и старшину и кое-что побольше. В этом я уверен. |
Похожие:
 |
Постановление от 18 декабря 2015 года №844 Об утверждении генерального... Нижегородской области и органами государственной власти Нижегородской области, в целях обеспечения устойчивого развития территории... |
|
579 об утверждении положения о дежурно-диспетчерской службе жкх гагинского... Ъектов", постановлением Правительства Нижегородской области от 27. 12. 2005 n 323 "О системе оперативно-диспетчерского управления... |
|
Правительство нижегородской области постановление Закона Нижегородской области от 8 апреля 2008 года n 37-з "Об основах регулирования градостроительной деятельности на территории... |
|
Алгоритм взаимодействия органов местного самоуправления муниципальных... Мвд, мчс нижегородской области, су ск россии по Нижегородской области и нроо псо «Волонтер» при розыске без вести пропавших лиц,... |
|
Правила землепользования и застройки территории cельского поселения... Заказчик: Администрация Новоликеевского сельсовета Кстовского района Нижегородской области |
|
Нижегородской области постановлени е Губернатору Нижегородской области, главе местного самоуправлния, главе администрации и комиссии по предупреждению и ликвидации чрезвычайных... |
|
Администрация Вадского муниципального района Нижегородской области Вадского муниципального района Нижегородской области (в редакции постановления администрации Вадского муниципального района Нижегородской... |
 |
Генеральный план муниципального образования «Владимирский сельсовет»... ... |
|
Открытое акционерное общество "Досчатинский завод медицинского оборудования" Место нахождения эмитента: 607033 Россия, Нижегородская область, Выксунский район, Проммикрорайон №19, участок "дзмо" (в районе пос.... |
|
Перевозского муниципального района нижегородской области постановлени е О создании резервов медикаментов, медицинского оборудования и имущества для ликвидации медико-санитарных последствий чрезвычайных... |
|
Постановление от 26 октября 2011 г n 873 об утверждении типовых правил... Российской Федерации, в целях обеспечения реализации государственной политики в области обращения с отходами на территории Нижегородской... |
|
Приказ от 9 февраля 2012 г. N 296 об организации мероприятий медицинской... Правительства Нижегородской области от 17 февраля 2011 года n 101 "О создании спасательных служб Нижегородской области" и в целях... |
|
Инструкция общественного наблюдателя Егэ в Нижегородской области организуется в соответствии с законодательством Российской Федерации и приказом министерства образования... |
|
Министерство образования нижегородской области министерство социальной... ... |
|
1 Настоящее Положение разработано в соответствии со статьями 135,... Лысковского муниципального района Нижегородской области, а также иных муниципальных организаций и учреждений Лысковского муниципального... |
|
Судебные органы Тульской области Мониторинг сми за период с 14 марта по 21 марта 2013 г Андрей степанов: спокойная жизнь для меня закончилась, когда ко мне в машину положили пакет денег (Тульские новости (newstula ru),... |