Обзор судебной практики по гражданским делам
за четвертый квартал 2013 года
Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из договорных правоотношений и вследствие неосновательного обогащения 1
Практика рассмотрения дел о защите прав потребителей 9
Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из жилищных правоотношений 16
Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из трудовых, пенсионных и социальных правоотношений 49
Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим налоговых правоотношений 76
Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из брачно-семейных отношений 83
Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из наследственных правоотношений 92
Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из обязательств вследствие причинения вреда 98
Практика рассмотрения дел, возникающих из публичных правоотношений 105
Практика разрешения иных споров 115
Процессуальные вопросы 122
Практика рассмотрения дел по спорам, возникающим из договорных правоотношений и вследствие неосновательного обогащения
Если в договоре срок исполнения обязательства определен как «до определенного месяца», то срок исполнения договора истекает в последнее число месяца, предшествующего указанному в договоре.
С.И. обратился в суд с иском к А.Н. о взыскании суммы долга по договору займа в размере 500 000 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами за период с 1 января 2009 года по 30 декабря 2011 года в размере 121 666,67 руб.. мотивировав его неисполнением ответчиком в срок, обусловленный договором займа от 6 июля 2005 года, обязательства по возврату денежных средств, на сумму которых подлежат начислению проценты в порядке пункта 1 статьи 395 Гражданского кодекса РФ за период фактического пользования ими.
Решением суда исковые требования С.И. удовлетворены частично.
Как следует из материалов дела, 6 июля 2005 года А.Н. выдал С.И. расписку в получении денежной суммы в размере 500 000 руб. на условиях возвратности в указанный в ней срок, уплата процентов не предусмотрена.
Оценив указанную расписку в соответствии с требованиями статьи 431 Гражданского кодекса РФ, исходя из буквального значения содержащихся в ней слов и выражений, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что сторонами заключен договор займа, и правоотношения сторон регулируются параграфом 1 главы 42 ГК РФ.
Согласно пункту 1 статьи 807 Гражданского кодекса РФ по договору займа одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне (заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества.
В соответствии с пунктом 2 статьи 808 Гражданского кодекса РФ в подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика или иной документ, удостоверяющие передачу ему займодавцем определенной денежной суммы или определенного количества вещей.
Разрешая спор и удовлетворяя требования истца о взыскании долга по договору займа в размере 500 000 руб., суд руководствовался указанными положениями закона и исходил из того, что условиями заключенного договора определен срок возврата займа до 31 декабря 2008 года, в связи с этим пришел к выводу о том, что, сдав исковое заявление в организацию почтовой связи 30 декабря 2012 года, тем самым истец не пропустил процессуальные сроки для обращения в суд.
С указанными выводами суда судебная коллегия не согласилась по следующим основаниям.
Так, из содержания договора займа, оформленного распиской заемщика, следует, что возврат долга должен быть произведен А.Н. в любой из дней в течение трех лет со дня его заключения, что применительно к дате передачи денежных средств, предполагает в срок до 6 июля 2008 года (включительно). В любом случае, крайний срок исполнения обязательства, как следует из договора, - до декабря 2008 года.
Согласно статье 191 Гражданского кодекса РФ течение срока, определенного периодом времени, начинается на следующий день после календарной даты или наступления события, которыми определено его начало.
Абзацем 1 пункта 3 статьи 192 Гражданского кодекса РФ предусмотрено, что срок, исчисляемый месяцами, истекает в соответствующее число последнего месяца срока.
Указанный порядок исчисления процессуальных сроков корреспондирует статьям 107 и 108 Гражданского процессуального кодекса РФ.
При таком положении, исходя из условий договора, обязывающих заемщика произвести действия по возврату заемной суммы до декабря 2008 года, судебная коллегия пришла к выводу о том, что указанные действия подлежали совершению по 30 ноября 2008 года (включительно).
Такое исчисление процессуального срока основано на условиях договора и статье 2 Федерального закона от 03.06.2011 N 107-ФЗ "Об исчислении времени", в соответствии с которым календарный месяц - это период времени продолжительностью от 28 до 31 календарного дня, календарный месяц имеет наименование и порядковый номер в календарном году.
Применительно к указанному порядку исчисления времени месяц декабрь имеет двенадцатый порядковый номер в календарном году, тем самым предшествующий ему месяц (буквально по договору - до декабря) имеет одиннадцатый порядковый номер, следовательно, это-ноябрь.
Согласно статье 196 Гражданского кодекса РФ общий срок исковой давности устанавливается в три года.
Являясь стороной правоотношений, возникших из договора займа, и, имея на руках расписку должника, определяющую условия его возврата, представляется, что С.И. узнал о нарушении своего права со следующего дня после дня истечения срока возврата долга, то есть с 1 декабря 2008 года, между тем обратился в суд в исковым заявлением только 30 декабря 2012 года, то есть за пределами трехлетнего срока исковой давности, установленного статьей 196 Гражданского кодекса РФ, о применении которой заявлено стороной в споре, сделанной до вынесения решения судом первой инстанции.
Истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной ответчика, в силу пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса РФ, является основанием к вынесению судом решения об отказе в иске, в связи с этим судебная коллегия не согласилась с решением суда первой инстанции.
Аналогичная позиция изложена и в пункте 26 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12 ноября 2001 года № 15 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности», согласно которому, если в ходе судебного разбирательства будет установлено, что сторона по делу пропустила срок исковой давности и уважительных причин (если истцом является физическое лицо) для восстановления этого срока не имеется, то при наличии заявления надлежащего лица об истечении срока исковой давности суд вправе отказать в удовлетворении требования именно по этим мотивам, поскольку в соответствии с абзацем 2 пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса РФ истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске.
В силу пункта 1 статьи 207 Гражданского кодекса РФ в связи с истечением срока исковой давности по главному требованию - о взыскании долга по договору займа, считается истекшим срок исковой давности и по дополнительным требованиям - о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами.
По приведенным мотивам судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции и приняла по делу новое решение, которым в удовлетворении иска С.И. к А.Н. о взыскании долга по договору займа и процентов за пользование чужими денежными средствами отказала. (Дело № 33-3622/2013, Новочебоксарский городской суд Чувашской Республики)
В силу пункта 2 статьи 181 ГК РФ годичный срок исковой давности следует исчислять со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена такая сделка (пункт 1 статьи 179 ГК РФ), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.11.2001 года № 15, Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 года).
В.П. обратилась в суд с иском к Н.Л., мотивируя его тем, что на основании договора дарения, заключенного 23 февраля 1989 года с дочерью Л.Л., она являлась собственником жилого дома, проживала в нем вместе с сыном Н.Л., который, угрожая расправой и уничтожением дома, стал требовать передачи ему недвижимого имущества в дар. Под влиянием угроз со стороны сына она была вынуждена 10 ноября 2008 года подписать договор дарения жилого дома с надворными постройками и земельного участка, однако в связи с учиненным им вслед за этим скандалом, отказалась от его государственной регистрации. В связи с отказом от совершения сделки Н.Л. в течение следующих нескольких лет постоянно угрожал ей физической расправой, и, не ограничившись этим, периодически наносил ей побои, в связи с этим неоднократно привлекался в административной и уголовной ответственности. Не каждое из её обращений было квалифицировано как преступное деяние, поскольку под влиянием угрозы убийством со стороны сына она вынуждено заявляла об отказе от привлечения его к ответственности. Указывая, что договор дарения жилого дома был заключен под влиянием насилия и угрозы со стороны одаряемого, истица просила признать указанную сделку недействительной.
Решением суда исковые требования В.П. оставлены без удовлетворения.
Проанализировав обстоятельства и условия заключения сделки, в отношении которой имеется спор, суд пришел к выводу о том, что договор дарения был заключен в соответствии с требованиями действующего законодательства и действительной волей сторон на его заключение, подписан лично дарителем, которая к тому же пропустила срок исковой давности для обращения в суд с требованием о признании сделки недействительной, в связи с этим оставил иск В.П. без удовлетворения.
Судебная коллегия с выводами суда первой инстанции не согласилась по следующим основаниям.
Из материалов дела следует, что 10 ноября 2008 года между В.П. и Н.Л. был заключен договор дарения недвижимого имущества - жилого дома с надворными постройками и земельным участком, государственная регистрации которого была произведена 30 мая 2011 года. Поставленный перед судом вопрос о признании указанной сделки недействительной В.П. обосновала положениями статьи 179 Гражданского кодекса РФ.
Согласно пункту 1 статьи 179 Гражданского кодекса РФ (в редакции, действовавшей во время заключения договора) сделка, совершенная под влиянием обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной, а также сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась (кабальная сделка), может быть признана судом недействительной по иску потерпевшего.
Таким образом, определяющим фактором для признания сделки, оспариваемой истцом по основанию, предусмотренному пунктом 1 статьи 179 Гражданского кодекса Российской Федерации (как совершенной под влиянием насилия, угрозы), является установление судом обстоятельств, на которые указывает потерпевшая сторона в обоснование своих требований, а именно: подписание 10 ноября 2008 года договора дарения под влиянием угроз со стороны сына; неоднократные избиения и угрозы с целью легализации сделки в период со дня подписания договора и до дня его государственной регистрации 30 мая 2011 года, продолжавшееся после этого насилие.
Суд таковых обстоятельств не усмотрел, между тем из объяснений Н.Л. в судебном заседании 5 сентября 2013 года следует, что только за последние 3 года за применение насилия к В.П. его привлекали к административной ответственности около 10 раз, а в 2010 году - к уголовной ответственности. Признание ответчиком указанных обстоятельств, подтвержденных им при рассмотрении дела судом апелляционной инстанции, в силу пункта 2 статьи 68 ГПК РФ освобождает истицу от необходимости дальнейшего доказывания этих обстоятельств.
Указанные объяснения Н.Л. не были в должной мере оценены судом по правилам статьи 67 ГПК РФ в совокупности со сведениями о привлечении ответчика к административной и уголовной ответственности, постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием заявления потерпевшей от 29 апреля 2013 года.
Между тем, 10 и 18 августа 2010 года Н.Л. привлекался к административной ответственности за совершение мелкого хулиганства, как поясняет сам ответчик в отношении В.П.
Как следует из приговора мирового судьи от 8 апреля 2010 года, Н.Л. признан виновным в нанесении в указанном доме 28 января 2010 года В.П. множественных побоев и совершении иных насильственных действий, причиняющих боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115 Уголовного кодекса РФ.
26 апреля 2013 года имело место обращение В.П. в отделение МВД России с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении Н.Л. по факту нанесения удара кулаком в затылочную часть головы, который, будучи опрошенным, это обстоятельство подтвердил, и обращение потерпевшей 29 апреля 2013 года с заявлением об отказе в привлечении виновного к ответственности, объективно подтверждают доводы истицы о длящемся характере противоправных действий в отношении неё со стороны сына.
В свете изложенных фактов, принимая во внимание длительность времени, прошедшего со дня подписания В.П. договора дарения от 10 ноября 2008 года и до дня его государственной регистрации 30 мая 2011 года (более 2,5 лет), неоднократные обращения истицы по поводу побоев со стороны сына, имевшие место именно в этот период, невозможность их совместного проживания в доме, отсутствие у неё на каком - либо праве иного жилого помещения, пригодного для проживания, судебная коллегия приходит к выводу об обоснованности требований истицы о признании сделки как совершенной под влиянием насилия, угрозы со стороны одаряемого. При этом судебная коллегия отметила, что высказывавшиеся Н.Л. угрозы уничтожения имущества и причинения вреда истице и её дочери, была непосредственной причиной совершения сделки, а с учетом престарелого возраста В.П. и изгнания Н.Л. из дома сестры Л.Л., они были серьезными, осуществимыми и противозаконными. Высказывавшиеся угрозы затем были реализованы Н.Л. в отношении В.П.
Таким образом, из материалов дела не следует, что имело место свободное, независимое от действий ответчика, формирование волеизъявления дарителя на совершение сделки по отчуждению имущества, являющееся необходимым составляющим свободы договора в юридическом его понимании.
Не согласилась судебная коллегия и с выводом суда об истечении годичного срока исковой давности по требованию о признании сделки недействительной, исчисленного судом со дня государственной регистрации договора - 30 мая 2011 года.
В силу статьи 195 Гражданского кодекса РФ исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено.
В пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.11.2001 года № 15, Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 года «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности» также обращено внимание судов на то обстоятельство, что к требованиям о признании недействительной оспоримой сделки не применяются общие правила, установленные статьей 200 Гражданского кодекса РФ о начале течения срока исковой давности.
В силу пункта 2 статьи 181 Гражданского кодекса РФ срок исковой давности по требованию о признании оспоримой сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности составляет один год. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых была совершена такая сделка (пункт 1 статьи 179 Гражданского кодекса РФ), либо со дня, когда истец узнал или должен был узнать об иных обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.
Применительно к настоящему спору установленный пунктом 2 статьи 181 Гражданского кодекса РФ годичный срок исковой давности, судебная коллегия исчисляет с 29 апреля 2013 года, когда потерпевшая обратилась с заявлением о прекращении уголовного дела в отношении Кириллова Н.Л., поскольку исходит из доказанности того, что даже после государственной регистрации договора насилие в отношении Кириловой В.П. со стороны ответчика не прекратилось, в связи с этим истица была лишена возможности обратится за судебной защитой своих нарушенных прав.
Исковое заявление о признании договора дарения недействительным было подано В.П. в суд 5 июля 2013 года, то есть в пределах годичного срока исковой давности.
С учетом изложенного судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым признала недействительным договор дарения, заключенный между В.П. и Н.Л., с применением последствий недействительности указанной сделки (Дело № 33-3998/2013, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).
Для возникновения обязательств из неосновательного обогащения необходимо отсутствие надлежащего правового основания для наступления вышеуказанных имущественных последствий в виде возрастания или сбережения имущества (неосновательное обогащение) на стороне приобретателя за счет потерпевшего, которое означает, что ни условия сделки, ни закон или правовые акты не позволяют обосновать правомерность обогащения.
С.М. обратился в суд с иском к С.В. о взыскании суммы долга по следующим распискам: от 1 октября 2011 года в размере 400 000 руб., от 12 октября 2011 года - 400 000 руб., от 7 ноября 2011 года -200 000 руб., всего в общей сумме 1 000 000 руб., процентов за пользование чужими денежными средствами на указанную сумму долга за период с 13 апреля 2012 года по 23 апреля 2013 года в размере 85 020,85 руб. и далее по день фактического исполнения обязательства, судебных расходов.
Требования мотивировал тем, что С.В. принял на себя обязательства по выполнению работ по капитальному ремонту нежилого здания, в связи с этим в указанные дни ему передавались денежные средства, в подтверждение получения которых были выданы расписки. Указывая, что ответчик принятые на себя обязательства не исполнил и не сдал заказчику результат работ, от возврата денежных средств уклоняется, просил о взыскании суммы долга по правилам пункта 1 статьи 1102 Гражданского кодекса РФ, как полученного ответчиком неосновательного обогащения.
Удовлетворяя требование о взыскании неосновательного обогащения, суд, применив положения пункта 1 статьи 1102 ГК РФ, установил, что в результате сложившихся между сторонами отношений по перечислению и возврату друг другу денежных средств при отсутствии правовых оснований на стороне ответчика образовалось неосновательное обогащение, которое подлежит возврату истцу.
Судебная коллегия не согласилась с выводами суда первой инстанции по следующим основаниям.
Как следует из материалов дела и объяснений сторон, 25 августа 2011 года между А.П. и индивидуальным предпринимателем С.М. (истцом) заключен договор подряда по выполнению всех видов общестроительных работ нежилого здания.
Поскольку пунктом 3.3. договора подрядчику предоставлено право привлечения субподрядчиков для выполнения работ, С.М. заключил с ООО в лице директора С.В. (ответчика) договор на выполнение указанных работ по ремонту нежилого здания. Как указывали в своих объяснениях стороны, названный договор был заключен 1 сентября 2011 года, срок окончания работ определен до 27 ноября 2011 года.
Согласно требованию о возврате денежных средств за период с 7 сентября 2011 года по 12 января 2012 года истцом передавались ответчику денежные средства всего в размере 4 300 000 руб., в том числе 1 октября 2011 года - 400 000 руб., 12 октября 2011 года - 400 000 руб., 7 ноября 2011 года - 200 000 руб. В подтверждение трех последних сумм стороной истца представлены расписки, написание которых С.В. не оспаривалось, и поставлено требование о взыскании переданных ему денежных средств в общей сумме 1 000 000 руб.
Согласно статье 1102 ГК РФ лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса; правила, предусмотренные настоящей главой, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли.
Из приведенного следует, что для возникновения обязательства из неосновательного обогащения необходимо отсутствие надлежащего правового основания для наступления вышеуказанных имущественных последствий в виде возрастания или сбережения имущества (неосновательное обогащение) на стороне приобретателя за счет потерпевшего, которое означает, что ни условия сделки, ни закон или правовые акты не позволяют обосновать правомерность обогащения. Под называемыми в пункте 1 статьи 1102 Гражданского кодекса РФ основаниями возникновения обязательства из неосновательного обогащения следует понимать юридические факты, дающие субъекту основание (титул) на получение имущественного права, такие юридические факты названы в статье 8 Гражданского кодекса РФ, к которым в частности относятся договоры и иные сделки.
Между тем, сторона истца обосновывала свои требования получением ответчиком денежных средств в порядке исполнения договорных обязательств, которые фактически были выполнены им на меньшую сумму. Указанные обстоятельства также следуют из буквального содержания расписок о получении ответчиком денежных средств. Из объяснений представителя истца в судебном заседании апелляционной инстанции следует, что усмотрение стороны о частичном взыскании денежной суммы по правилам о неосновательности обогащения связано с тем, что ответчиком С.В. работы по договору на всю сумму 4 300 000 руб. выполнены не были, что, по её мнению, предоставляет истцу право на частичное взыскание долга.
Между тем, при наличии договорных обязательств, на которые указывают стороны, такое усмотрение основания иска со стороны истца, судебная коллегия нашла неправильным. Более того, из дела не следует, что передача указанных денежных средств осуществлялась между сторонами в рамках самостоятельных правоотношений либо в отсутствие таковых, поскольку они передавались для конкретных целей, в связи с этим они не могут рассматриваться без оценки и исследования правоотношений сторон в целом.
Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым в удовлетворении требований С.М. к С.В. отказала (Дело № 33-3864/2013, Московский районный суд г. Чебоксары Чувашской Республики).
Лицо, которое возвело на чужом земельном участке с разрешения его собственника хозяйственную постройку, которая не может быть самостоятельным объектом права собственности, не становится собственником такой постройки. Это лицо в последующем вправе требовать только возмещения собственником земельного участка произведенных им затрат.
М.Ю. обратилась в суд с иском к З.П. об истребовании бани из чужого незаконного владения, указав в обоснование иска следующие обстоятельства.
11 августа 2006 года дочь М.Ю. – Е.В. с использованием кредитных средств приобрела недостроенный жилой дом и земельный участок. 22 февраля 2013 года Е.В ввиду своей неплатежеспособности продала недостроенный жилой дом и земельный участок З.П. На земельном участке осталась пятистенная баня размером 4 х 6 метров, принадлежащая М.Ю., перенесенная туда в 2010 году. В настоящее время баня находится во владении З.П., которая отказывается добровольно передать баню М.Ю.
Удовлетворяя заявленные требования, суд руководствовался положениями ст. ст.209, 301 ГК РФ и исходил из того, что истец М.Ю. является собственником спорной бани, которая находится в домовладении ответчика З.П.
Судебная коллегия отменила решения суда первой инстанции и отказала в удовлетворении заявленных требований М.Ю. по следующим основаниям.
В силу ч.1 ст.56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.
Согласно ст.301 ГК РФ собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения. Лицо, обратившееся в суд с иском об истребовании своего имущества из чужого незаконного владения, должно доказать право собственности на имущество, находящееся во владении ответчика.
Из дела следует, что на основании заключенного с третьим лицом Е.В. договора купли - продажи от 22 февраля 2013 года за ответчиком З.П. в соответствии с требованиями Федерального закона « О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» зарегистрировано право собственности на недостроенный 2-х этажный жилой дом и земельный участок.
На день заключения указанного договора купли – продажи на земельном участке, перешедшем затем в собственность ответчика З.П., имелась не упомянутая в договоре баня, в настоящее время находящаяся во владении З.Н., которую истец М.Ю. просила истребовать из чужого незаконного владения.
В составе домовладения, которое представляет собой жилой дом и обслуживающие его строения и сооружения, находящиеся на обособленном земельном участке (приложение 1 к Инструкции о проведении учета жилищного фонда в Российской Федерации, утвержденной приказом Минземстроя РФ от 4 августа 1998 г. № 37), объектом права собственности и главной вещью является объект недвижимости - жилой дом (ст.ст.130, 135 ГК РФ), право собственности на которое в силу п.1 ст.131 ГК РФ подлежит государственной регистрации в соответствии с Федеральным законом «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним». Различного рода вспомогательные строения и сооружения в домовладении, предназначенные для обслуживания жилого дома (сараи, гаражи, бани, колодцы и т.п.), в том числе капитальные, исходя из положений ст.ст.130, 131, 135 ГК РФ самостоятельными объектами права собственности не являются, и следуют судьбе главной вещи, то есть жилого дома.
В п.9 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 31 июля 1981 года №4 (в редакции от 20 ноября 1990 года) «О судебной практике по разрешению споров, связанных с правом личной собственности на жилой дом» разъяснено, что различного рода хозяйственные постройки (сараи, летние кухни и т.п.) являются подсобными строениями и составляют с домом единое целое. Поэтому при отчуждении жилого дома они переходят к новому собственнику вместе с домом, если при заключении договора об отчуждении дома не был обусловлен их снос или перенос прежним собственником.
Согласно п.5 ст.1 ЗК РФ одним из принципов земельного законодательства является принцип единства судьбы земельных участков и прочно связанных с ними объектов, в силу которого все прочно связанные с земельными участками объекты следуют судьбе земельных участков, за исключением случаев установленных федеральным законом.
Принимая во внимание изложенное, судебная коллегия пришла в выводу, что договор от 22 февраля 2013 года между третьим лицом Е.В. и ответчиком З.П.был заключен о продаже как дома и земельного участка, так и спорной бани. Следовательно, на основании данного договора ответчик З.П. приобрела в собственность, в том числе и спорную баню.
Заключенный между третьим Е.В. и ответчиком З.П. договор купли – продажи истцом М.Ю. не оспаривался.
В соответствии с п.1 ст.263 ГК РФ собственник земельного участка может, в частности, разрешать строительство на своем участке другим лицам.
Однако лицо, которое возвело на чужом земельном участке с разрешения его собственника хозяйственную постройку, которая не может быть самостоятельным объектом права собственности, не становится собственником такой постройки. Это лицо в последующем вправе требовать только возмещения собственником земельного участка произведенных им затрат.
При таких обстоятельствах утверждение истца М.Ю. о том, что на находящийся в собственности ответчика З.П. земельный участок она перенесла спорную баню в 2010 году, когда собственником земельного участка и расположенного на нем недостроенного жилого дома являлась ее дочь – третье лицо Е.В., не дает оснований для вывода о том, что собственником бани является истец.
Кроме того, какие-либо доказательства, подтверждающие строительство спорной бани именно истцом М.Ю., в деле отсутствуют.
С учетом установленных по делу обстоятельств спора, представленные истцом М.Ю. документы о приобретении сруба для бани в 2008 году, а также достижение ранее между истцом М.Ю. и ответчиком З.П. устного соглашения о купле - продаже спорной бани, о чем стороны заявляли при рассмотрении дела, сами по себе также не дают оснований для вывода о том, что собственником спорной бани является истец.
Таким образом, истец М.Ю. не доказала, что она является собственником спорной бани, в связи с чем ее иск не мог быть удовлетворен судом первой инстанции (Дело № 33-3745/2013, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).
В случае сомнения в отношении того, является ли сумма, уплаченная в счет причитающихся со стороны по договору платежей, задатком, в частности вследствие несоблюдения правила, установленного пунктом ст. 380 ГК РФ, эта сумма считается уплаченной в качестве аванса, если не доказано иное.
В.В. обратился в суд с иском к А.В., в котором истец просил взыскать с ответчика 50000 руб., одновременно поставив вопрос о возмещении ему расходов на оплату услуг представителя и уплату государственной пошлины.
В обоснование иска указано следующее. Имея намерение приобрести автофургон, В.В. в качестве задатка по предварительному договору купли-продажи автомобиля от 24 сентября 2012 года передал предполагаемому продавцу автомобиля А.В. 50000 рублей, что подтверждается распиской последнего. Между тем А.В. не исполнил обязательство по заключению с В.В. основного договора купли-продажи автомобиля и продал указанный в предварительном договоре автомобиль третьему лицу. В такой ситуации со ссылкой на положения п.1 ст.381 Гражданского кодекса РФ истец полагал, что сумма задатка должна быть ему возвращена.
Отказывая в удовлетворении иска, районный суд исходил из того, что переданная по расписке денежная сумма является задатком, и что В.В. как сторона в споре не доказал, что заключение договора стало невозможным по независящим от него обстоятельствам.
Судебная коллегия не согласись с такими выводами суда по следующим основаниям.
Согласно ст.380 Гражданского кодекса РФ задатком признается денежная сумма, выдаваемая одной из договаривающихся сторон в счет причитающихся с нее по договору платежей другой стороне, в доказательство заключения договора и в обеспечение его исполнения. Соглашение о задатке независимо от суммы задатка должно быть совершено в письменной форме. В случае сомнения в отношении того, является ли сумма, уплаченная в счет причитающихся со стороны по договору платежей, задатком, в частности вследствие несоблюдения правила, установленного пунктом 2 данной статьи, эта сумма считается уплаченной в качестве аванса, если не доказано иное.
Как следует из дела, письменным документом, подтверждающим передачу В.В. денег А.В., является расписка последнего от 24 сентября 2012 года. Однако расписка подписана только одной из сторон - А.В., что с учетом положений пунктов 2 и 3 ст. 380 Гражданского кодекса РФ не может расцениваться соглашением сторон. При таких обстоятельствах в связи с несоблюдением правила о письменной форме соглашения о задатке следует исходить из того, что переданная по расписке сумма считается уплаченной в качестве аванса.
Не воспринимая указанную расписку в качестве соглашения о задатке, судебная коллегия также приняла во внимание, что в расписке А.В. указывается цена продаваемого автомобиля в размере 1520000 руб. со ссылкой на условия предварительного договора от 24 сентября 2012 года, тогда как указанным предварительным договором стороны предусмотрели обязанность заключить основной договор купли-продажи автомобиля по цене 1250000 руб.
Аванс, подобно задатку, засчитывается в счет будущих платежей, т.е. выполняет платежную функцию. Однако в отличие от задатка аванс не выполняет обеспечительной функции. Поэтому независимо от того, какая из сторон ответственна за неисполнение обязательства, сторона, выдавшая аванс, вправе требовать его возвращения во всех случаях неисполнения договора. Сторона же, получившая аванс, ни при каких условиях не может быть обязана к его возвращению в большем размере.
Как отмечалось выше, факт получения денег по расписке ответчиком не оспаривается.
Судебная коллегия отменила решение суда первой инстанции с вынесением нового решения, которым удовлетворила исковые требования В.В. (Дело № 33-4538/2013, Шумерлинский районный суд Чувашской Республики).
|
