Книга Т. И. Солодовой (Матиканской) «Человек долга и чести. Жизнь и деятельность тобольского педагога Г. Я. Маляревского»
|
Скачать 10.89 Mb.
|
РАЗВЕ ТАК МОЖНО? БЕЗОСНОВАТЕЛЬНОЕ ОБВИНЕНИЕ В ХЛЕСТАКОВЩИНЕ Как-то в октябре 1896-го года Маша Старчевская пришла навестить свою подругу. Они по-прежнему, несмотря на разницу положений, были очень близки. Мария Алексеевна Старчевская продолжала служить воспитательницей в Епархиальном женском училище. Это Настеньке судьба преподнесла счастливый сюрприз. Ведь обычное будущее воспитательницы или учительницы – сироты и бесприданницы – одинокие зрелость и старость. В свои двадцать шесть лет Мария была твёрдо уверена, что её ждёт такое будущее. Но это не пугало и не ожесточало её. Цель – посвятить жизнь делу воспитания и образования – в её глазах имела очень большую ценность и привлекательность. И она нисколько не завидовала Насте, принимая её счастье как своё собственное. Ей не удавалось часто бывать у подруги: служба в училище занимала очень много времени, да и жили Маляревские далеко, в подгорной части Тобольска. Григорий Яковлевич относился к Маше с большой теплотой: он был рад, что у его Настеньки такая верная, надёжная подруга. Маляревский высоко ценил в людях - независимо от того, мужчина это или женщина - ум, доброе сердце, целенаправленность жизни, стремление к образованию, порядочность. Всеми этими качествами обладала Мария Старчевская. Настенька уже вскоре должна была родить. Она чувствовала себя неважно, но не теряла хорошего расположения духа и с радостью ждала рождения второго ребёнка. - Как хорошо на улице! - с восторгом сказала Маша, войдя в гостиную, где сидела с шитьём Настя. – Тебе бы, подруженька моя, на улице почаще гулять: такой бодрящий свежий воздух: я с удовольствием, не торопясь, прошлась пешком от самого училища до вас. Листья под ногами так весело шуршат, солнышко осеннее приветливо светит – красота! - Рада бы я, Машенька, на улицу в такой денёк пойти, да ноги сильно отекают – вот посмотри. Никакую уличную обувь не наденешь! - И она приподняла подол домашнего платья. Ноги у неё не только отекли, но и на них сильно вздулись вены, ощутимые даже через довольно плотный чулок. – Ещё и болят к тому же. Ну да ничего, - улыбнулась она, - ради ребёночка можно и не такое вытерпеть! Маша присела рядом с подругой. В доме стояла тишина. Двухлетний Гриша под присмотром няни Агаши крепко спал после долгой прогулки. Кухарка Прасковья возилась на кухне. Григорий Яковлевич недавно вернулся из поездки по школам епархии: проверял их готовность к началу учебного года. Сейчас он сидел у себя в кабинете и просматривал газеты, пришедшие за время его отсутствия. Григорий Яковлевич тщательно следил за всеми событиями, происходящими в стране и в Тобольске. Перед отъездом он строго-настрого наказал Прасковье, которую ценил за аккуратность и исполнительность, ни в коем случае не доверять газеты няне Агаше. - Уж ты, Прасковьюшка, последи, чтоб ни одна газета не потерялась. Сама знаешь, Анастасье Васильевне сейчас часто нездоровится. А на Агашу я положиться не могу. - Да неужто, Григорий Яковлич, я не понимаю. Ясно дело, Настасья Васильна на сносях, неча её ишо этой заботой тревожить. А уж Агашке я строго-настрого накажу, чтоб газенты ваши за версту обходила. А то у меня невдолги – и за косы оттаскаю. Будьте без сумленья! - Ну, за косы таскать не надо, а вот от газет держи её подальше! Год тому назад произошёл конфузный случай. Агаша решила, что раз барин в отъезде, то пришедшие без него газеты ему не понадобятся, и пустила их на растопку дров в печках. Анастасия Васильевна, занятая уходом за заболевшим Гришей, в кабинет мужа не заходила и была уверена, что всё в доме идет, как положено. Но когда Григорий Яковлевич приехал из поездки, случился большой скандал. В поисках газет он наткнулся на няню, старательно засовывающую между берёзовыми полешками, лежащими в печке, куски заранее разорванной газеты. - Что это ты делаешь, Агафья? – стараясь сдержаться, негромко спросил он. Агаша, не чувствуя за собой никакой вины, подивилась про себя, зачем это хозяин спрашивает про очевидное, и по простоте душевной с охотой объяснила: - Да вот, Григорий Яковлич, печку растапливаю. Гумажек из газенток Ваших давнишних нарвала: от них огонь занимается дюже быстро. Куда как ловчее, чем без них-то, получается! - Но ведь я их ещё и в руки не брал! Кто разрешил тебе мои газеты на растопку пустить? Ну, отвечай! – закричал страшным голосом рассерженный Григорий Яковлевич и даже топнул ногой, чего он, обычно спокойный и доброжелательный в разговоре с прислугой, никогда не делал. - Никто, барин! – пискнула Агаша и от испуга заревела что было мочи. - Ну, хватит, не реви белугой: перепугаешь весь дом! – снизил на полтона голос хозяин. – Лучше объясни, как это ты додумалась меня без газет оставить? - Я подумавши: оне Вам без надобности. Чай, новости, которы в газентах энтих, покуль Вы в отъезде-то были, уж старыми стали. А на што оне тогды вам? – немного успокоившись, сквозь слезы пробормотала девушка. - Нет, вы подумайте! - возмутился Григорий Яковлевич, обращаясь к прибежавшим на шум Анастасии Васильевне и Прасковье. – Она ещё и мудрствует: новости, видите ли, старыми за мою поездку стали! А то, что они мне для дела нужны, для службы моей? Как без них я узнаю, что без меня происходило? – ты не сообразила? - Не сообразила! – собралась опять заголосить Агаша. - Ладно, Гриша! Успокойся! Всё равно теперь уж не воротишь! Агаша ещё глупа, что с неё возьмёшь! Завтра пойдёшь на службу, там газеты, наверное, сохраняются. Вот и прочитаешь, - рассудила Анастасия Васильевна. - Да вот на службе у меня, слава Богу, такой Агафьи нет! – стал приходить в себя Григорий Яковлевич. – Но ведь ты, Настя, понимаешь, как важна для меня вся информация! - Конечно, понимаю! И впредь не допущу Агашу до газет. А сейчас пойдём, я тебе покажу, чему наш Гриша без тебя научился. Он, наверное, уже проснулся, - и Анастасия Васильевна увлекла мужа за собой в детскую. С тех пор к газетам Агаша не подпускалась… Анастасия Васильевна и Мария Алексеевна вполголоса разговаривали между собой, вспоминая годы, проведённые в епархиальном училище. - Помнишь, какими глупышками мы были в первом классе? Всего боялись: и длиннющего коридора с множеством дверей, и наставниц, и даже старших девочек. - Да ведь и вправду, страшно было, Машенька! Хорошо, что наша воспитательница добротой отличалась. А вспомни, как второклассницам доставалось: их Сова и накричать ни за что ни про что могла, и линейкой по руке ударить. А попробуй пожалуйся - только себе хуже сделаешь! - А как мы с тобой, бывало, в третьем классе уйдём вечером, когда свободное время, в тёмный зал. Он кажется таким огромным, таинственным. Сядем на скамейку, помнишь, которая за печкой стояла, крепко-крепко прижмёмся друг к другу и шепчемся, и шепчемся… А когда услышим шаги, притихнем, как мышки, не пошевельнёмся. - И ведь никогда не сплетничали, никого не пересуживали: ни старших, ни сверстниц, - подхватила Настя. – Всё какие-то интересные разговоры находились: и сказки друг другу перескажем, и о книгах прочитанных поговорим, и о детстве своём домашнем вспомним, и мыслями своими поделимся. - Да и какие мысли у нас в то время могли быть? – улыбнулась Маша, - А, казалось, такие важные, такие нужные, что необходимо подруге поведать. - Так оно и было, Машенька! Для нас в то время важные! Если бы у нас их не было, а одни сплетни да глупые хиханьки, ещё неизвестно, вышло бы из нас что-нибудь дельное. А сейчас ты у нас воспитательница, всеми уважаемая, от тебя зависит, какими твои девочки станут. А я дом веду, детей для будущего воспитываю. Правда, пока один Гришенька, но, знаешь, я хочу, чтобы у нас с Гришей было много-много детей: и мальчиков, и девочек. Я постараюсь их всех вырастить умными и добрыми. Вот и от меня польза будет. - Какая ты умница, Настюша! Так хорошо рассудила! - Ты знаешь, Маша, я вот слышала, что женщины в ожидании глупеют. А у меня наоборот – всякие интересные мысли в голову приходят. Уж не знаю и откуда. Вот и сейчас, когда ребёночка жду, о чём только не передумаю: и о жизни, и о смерти, и о том, зачем человек на земле живёт, и как бы сделать так, чтобы люди меньше бедствовали. И много-много другое, такое же серьёзное. Меня Гриша вчера, когда я ему думы свои рассказала, похвалил и говорит: «Ты у меня Анастасией Премудрой становишься!» - Так ведь это очень хорошо, Настя! Ребёночек умный родится. Значит, рожай побольше – первым мудрецом у нас в городе станешь. Все к тебе, как к царю Соломону, решать трудные вопросы вереницей приходить будут. Очередь до Панина бугра протянется, - пошутила Мария. - А ты кого сейчас больше хочешь родить, Настенька, мальчика или девочку? - А кого Бог даст! Хоть мальчика, хоть девочку! Мы с Гришей и тому, и другому рады будем! - Вы только подумайте! – прервал разговор подруг Григорий Яковлевич. Он выскочил их кабинета красный, взволнованный, держа в одной руке очки, а в другой какую-то газету. Из- под расстёгнутой рубашки виделась не менее красная, чем лицо, шея. Куртка из фланели, в которой он ходил дома, была только наброшена на плечи. Но он, обычно очень аккуратный, даже не замечал беспорядка в одежде. - Да что случилась, Гриша? – забеспокоилась Анастасия Васильевна. – Неужели Агаша опять газеты пожгла? - Какая там Агаша? Вот полюбуйтесь!- и он затряс газетой, которую держал в руках. – Ваш муж, оказывается, Милостивая Государыня, обманщик и подтасовщик фактов! Да! Да! Вот здесь русским языком написано! Ославили на всю губернию! Да что я говорю, на всю Сибирь! И за что? За то, что я искренне считаю: просвещение народа Сибири должно идти, прежде всего, и больше всего через церковные школы! Вы, уважаемые, по-другому думаете, - так это ваше право! Но зачем же меня унижать? Он сел за стол и закрыл лицо руками. Маша и Настя встревожено переглянулись: они впервые видели Григория в таком расстроенном виде. - Успокойтесь, Григорий Яковлевич! – негромко и внушительно начала Мария. – Никто никогда не поверит таким наветам на Вас! Все знают, что Вы честный и порядочный человек! - А вот не все так считают! Более того, с Гоголевским Хлестаковым меня сравнивают! Его фразёрство и враньё мне приписывают! Упрекают в дамской логике! – с горечью ответил он. – Пожалуйста, убедитесь! И он положил на стол газету, которую всё ещё держал в руках. - Вы почитайте, - сказал он уже спокойнее, - а я пока пойду в кабинет, гимнастикой займусь. Хоть отвлекусь! - Тебе не гимнастикой надо сейчас заниматься, а полежать, успокоиться. Смотри, какой красный: как бы удар не случился! - Действительно, Григорий Яковлевич, Вам бы лучше пока активно не двигаться, - посоветовала и Маша. - Ладно, ладно, не беспокойтесь: ничего со мной плохого не случится. Уж не знаю, что мне и лучше! Лучше, наверное, сквозь землю провалиться. Добился, называется, похвалы и почёта! – и, махнув рукой, он ушёл в кабинет. Женщины придвинулись ближе друг к другу и стали рассматривать злополучную газету. Это был «Сибирский листок», издаваемый в Тобольске частным образом. В нём красным карандашом Григорий Яковлевич жирно обвёл заметку «К вопросу о том, кому просвещать Сибирь?» и в скобках – «по поводу ст. Арефьева и Маляревского». Автор, скрывающийся под инициалами Т. Ж., вмешивается в письменную дискуссию некоего Арефьева и Г. Я. Маляревского. Арефьев напечатал в февральском номере журнала «Северный вестник» заметку «Кому просвещать Сибирь?», в которой утверждал, что будущее народного образования Сибири за земскими школами. Маляревский с ним не согласился и опубликовал в журнале «Русский вестник» статью «К вопросу о том, кому просвещать Сибирь?». Он считает, что на данном этапе развития народного образования и ещё долго в будущем главную роль в просвещении Сибири должны играть церковно-приходские школы. На статью Маляревского последовал ответ Арефьева в виде оппозиционной заметки в «Северном вестнике». Некто Т. Ж. полностью принимает сторону Арефьева и обрушивается на Маляревского в очень некорректно и даже оскорбительно написанной заметке, опубликованной в «Сибирском листке». Т. Ж. обвиняет епархиального наблюдателя в фальсификации статистических данных, которые Маляревский приводит в качестве доказательства своей позиции. Заметка Т. Ж. полна таких неуважительных выпадов в адрес автора, как: «Дело, кажется, в том, что у г. Маляревского существует органический недостаток: он не говорит, что написал «Юрия Милославского», что за ним скачут тридцать пять тысяч курьеров. Но и он обладает странной способностью утверждать то, что на самом деле не существует, и отрицать то, что существует».112 «Мы не знаем, чем обусловливалось стремление г. Маляревского искажать чужие мысли». «Лучше всего, кажется, если читатель будет принимать слова г. Маляревского «наоборот». «Читатель, не верь сказанному!»113 Прочитав статью, подруги были возмущены её тоном. - Да разве так можно! Уважаемого человека походя обвинять чуть ли не в самых серьёзных грехах?! – вскипела всегда спокойная Мария. - И как только допустили такую заметку!? – удивлялась Настя. – Я была более хорошего мнения о «Сибирском листке», а тут чуть ли не бульварный тон!.. Пойду, посмотрю, как там Гриша, - добавила она. - Надо его успокоить и поддержать! Подбодрить как-то! – волновалась Мария Алексеевна. - Так это о той твоей статье в ответ на заметку Арефьева, что я тебе начисто переписывала? Я хорошо её помню! Ну и что такого, если у вас с ним мнения расходятся: на то и газеты с журналами нужны, чтобы разные точки зрения излагать! – говорила Настя, возвращаясь вместе с мужем в гостиную. – И зачем этот Т. Ж. вмешался? Не знаешь, кто это? - Не знаю, и знать не хочу! – ответил Григорий Яковлевич и продолжал. – Мне вообще не ясен смысл публикации для читателя этой заметки. Читатель вряд ли знаком со статьями господина Арефьева или моими. Скорей всего он и узнал-то о них только в передаче этого пресловутого Т. Ж. - Действительно, - поддержала его Мария, - вот я не читала ни Вашу статью, ни Арефьевские. И если честно, мало что поняла из этой статейки в «Сибирском листке». Единственное только, что Вас, Григорий Яковлевич, обвинениями пакостными забросали. А на каком основании – не ясно. Уж если бы редакция хотела беспристрастности, надо было и Вашу, и Арефьевские статьи тоже тут же опубликовать. - Конечно, - согласился Маляревский, - пусть читатель сам и сделал бы вывод: кто из нас прав. Я допускаю, что моя точка зрения может быть не для всех приемлема. Спорьте, пожалуйста, опровергайте, но делайте это без унижения и оскорбления! А что касается якобы моего утверждения несуществующего, то это совершенно несправедливо! Я основывался на строгих статистических данных, которые имел в своём распоряжении. Не моя вина, что мой оппонент располагает другими. Какие из них не верны? Почему именно мои, а, может быть, Арефьева? Это надо ещё доказать! И заметьте, у меня статистика более свежая, чем та, на которую ссылается Арефьев и этот Т. Ж.! – снова стал горячиться Григорий Яковлевич. - Гришенька! Все знают твою скрупулезность и любовь к статистике. А ирония этого противного Т. Ж. совсем неуместна! – старалась успокоить его Настя. - Настенька, ты сама-то не волнуйся! Тебе вредно! Да Бог с ней, с заметкой! Я тут подумал, пока вы её читали, что ж мне дальше-то делать: опровержение писать, за своё честное имя заступаться? И решил: ничего я делать не буду! Во-первых, «Сибирский листок» - частная газета. Вот она частное мнение и выражает, во-вторых, сами знаете её левую направленность. Я так понимаю: вся желчность и ядовитость автора не только на меня направлена, а, может быть, и не столько на меня, сколько на церковно-приходские школы и на руководство ими Синода. Но я убеждён: не время ещё полностью передавать народное образование в руки светских властей. Да и надо ли вообще это делать? Не приведёт ли сие к безверию и как следствие – к упадку нравственных начал!? А в-третьих, не стану я на эту мышиную возню и дрязги отвлекаться. Есть у меня важное дело, в будущности которого я уверен, - вот и буду его делать, несмотря на все уколы и укусы. Конечно, обидно, когда так вот поносят, но пусть это на совести «Сибирского листка» остаётся. - И правильно, Григорий Яковлевич! Нечего до уровня Т. Ж. опускаться! – поддержала Мария Алексеевна. А Настя ничего не сказала: она просто подошла к мужу и, не стесняясь подруги, обняла и поцеловала его. «Сибирский листок» - первая в Тобольске газета, которая издавалась на частные средства. Она начала выходить в 1890-м году. До неё из светских газет в городе существовали только одни «Тобольские губернские ведомости». Вполне понятно, что это официозное издание не могло удовлетворять потребности в свободной демократической печати. Именно такой общественно-политической газетой старались сделать «Сибирский листок» его основатели - люди, настроенные оппозиционно к властям, в большинстве своём бывшие политические ссыльные. Это, прежде всего, А. А. Зубковский, который при финансовой и организационной поддержке купца А. А Сыромятникова с разрешения властей и начинает издавать «Сибирский листок». Сыромятников становится её первым издателем-редактором. Сыромятников – ещё одна колоритная фигура, связанная с этой газетой. Он принимал участие во многих общественных делах города, слыл убеждённым либералом, стал первым из тобольских промышленников принимать на работу бывших политссыльных. Газета провозгласила своей целью – «пробуждение общественных сил для деятельности во имя общественного блага».114 Забегая вперёд, надо сказать, что газета «Сибирский листок» никогда больше не допускала нападок на личность и должностные обязанности Маляревского, а, наоборот, неоднократно писала с одобрением о его служебной и общественной деятельности. Вскоре Анастасия Васильевна благополучно разрешилась от бремени. У Гриши появился брат Константин, по-домашнему Котя. В отличие от старшего брата Котя рос худеньким и болезненным, а потому и малоподвижным ребёнком. Родители, глядя на сыновей, удивлялись непохожести их характеров и поведения. И хотя Настеньке они оба были дороги, в глубине души она предпочитала резвого крепыша Гришу вялому и чересчур спокойному Коте. |
Похожие:
 |
Книга Т. И. Солодовой (Матиканской) «Отзыв мыслей благородных» Книга предназначена для тех, кто интересуется историей, культурой Сибири и в целом России. Сборник может быть использован как учебное... |
|
Жизнь способ употребления Книга-игра, книга-головоломка, книга-лабиринт, книга-прогулка, которая может оказаться незабываемым путешествием вокруг света и глубоким... |
|
Книга замечательная. Именно поэтому она не просто сборник интереснейших историй, а нечто большее Почему 60 людей одновременно убеждены в том, что животное имеет право на жизнь, и в том, что человек имеет право это животное съесть?... |
 |
Методика № дифференциально диагностический опросник (ддо; Е. А. Климов) Шкалы Шкалы: типы профессий человек-человек, человек-техника, человек-знаковая система, человек-художественный образ, человек-природа Назначение... |
|
Книга учёта жизни Жизнь она всегда проще, циничнее и жёстче, чем кисельные берега мягких виртуальных форумов. Читайте жизнь отсюда, с матом, с желчью,... |
|
Книга читается легко, с живым интересом, предназначена для широкого круга читателей Текущая жизнь определила содержание повести "Неотправленные письма". Одинокий человек стремился выразить смысл наблюдаемых событий,... |
|
Документация к открытому запросу цен на право заключения договора... Тобольского регионального отделения «Тепло Тюмени» филиала ОАО «суэнко» в 2014 г |
|
Методические материалы по результатам поэтапного внедрения стандарта... Методические материалы по результатам поэтапного внедрения стандарта профессиональной деятельности педагога (педагогическая деятельность... |
|
Млодик И. Ю. М 727 Книга для неидеальных родителей, или Жизнь на... М 727 Книга для неидеальных родителей, или Жизнь на свободную тему. (Родительская библиотека). — М.: Генезис, 2009. 3-е изд. — 232... |
|
Руководство для начинающего профессиональную деятельность педагога-психолога. Челябинск, 2010г Руководство для начинающего профессиональную деятельность педагога-психолога. – Челябинск, 2010г |
|
Положение о кабинете педагога-психолога муниципального бюджетного... Настоящее Положение, регламентирующее деятельность работы кабинета педагога-психолога муниципального бюджетного дошкольного образовательного... |
|
Врач – одна из самых благородных, гуманных и необходимых профессий! В руках врача находится человеческая жизнь. Легче стать врачом, чем быть им. Врач – это не просто профессионал, это творец. Врач... |
|
Нежность к ревущему зверю книга вторая зона испытаний Все алое, подлое и низкое, глупое в конце концов не оставляет следа; его нет, не видно. А что есть? Лучшие страницы лучших книг,... |
|
"Человек тыла": его трудовая жизнь, культура и быт в тылу в годы... Человек тыла : его трудовая жизнь, культура и быт в тылу в годы Великой Отечественной войны ( 1941- 1945 гг.) |
|
Руководство для начинающего профессиональную деятельность педагога-психолога Давыдова В. И., начальник управления образования Калининского района администрации города Челябинска |
|
Владимир Николаевич Мегре энергия жизни книга 7 Владимир Николаевич... ... |