Методологическое и законодательное обеспечение безопасности компьютерной информации в Российской Федерации (уголовно-правовой аспект)

Скачать 4.77 Mb.

Название	Методологическое и законодательное обеспечение безопасности компьютерной информации в Российской Федерации (уголовно-правовой аспект)
страница	5/38
Тип	Автореферат

rykovodstvo.ru > Руководство эксплуатация > Автореферат

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 38

Обращаясь к понятию «компьютерная информация» с точки зрения ее уголовно-правовой защиты, следует, в первую очередь, определится с содержанием данного понятия в строго юридическом смысле.

В.А. Мещеряков, исследуя данное понятие, считает, что компьютерная информация является информацией, представленной в специальном (машинном) виде, предназначенном для ее автоматизированной обработки, хранения и передачи, которая находится на материальном носителе и имеет собственника, установившего порядок ее создания (генерации), обработки, передачи и уничтожения^⁶⁰.

Также существует мнение, что компьютерная информация представляет собой фактические данные, обработанные компьютерной системой и (или) те, которые передаются по телекоммуникационным каналам, доступные для восприятия, и на основе которых, в определенном законом порядке, устанавливаются обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения уголовного или гражданского дела^⁶¹.

В принципе, со всеми данными определениями можно согласиться, определив, при этом, основное отличие компьютерной информации от иных видов информации – компьютерная информация в любом случае обрабатывается аппаратными средствами, хранится и обращается посредством электронных устройств: компьютеров, флеш-карт, мобильных телефонов, иных накопителей информации, локальных и глобальных сетей.

Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»^⁶². Данным законом были было впервые введено понятие компьютерной информации, о необходимости введения которого так долго писали специалисты в области уголовного права. Сейчас под «компьютерной информацией» УК понимает сведения (сообщения, данные), представленные в форме электрических сигналов, независимо от средств их хранения, обработки и передачи. Данное определение нельзя признать удачным и на это обратил внимание Верховный суд РФ еще до принятия данного закона.

Верховный Суд РФ изложил свою позицию в официальном отзыве «На проект Федерального закона «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные акты Российской Федерации»^⁶³ от 7 апреля 2011 г. № 1/общ-1583: «предложенный в примечании термин «электрические сигналы», на наш взгляд, не вносит достаточной ясности в определения понятия и требует дополнительного пояснения» (абз. 29). Согласно определению, под защиту попадает информация, не зафиксированная на каком-либо носителе и находящаяся в процессе передачи, и это бесспорно расширяет сферу применения статьи 272 УК РФ. Учитывая, что компьютерные сети сейчас используют в качестве среды для передачи данных оптоволокно, в котором используется принцип передачи света, а не электрических сигналов, сложно ответить на вопрос, как на практике будут квалифицироваться деяния, исходя из таких формулировок статьи 272 УК РФ? Ведь информация, передаваемая по оптическим или беспроводным и другим аналогичным каналам связи, не будет являться объектом уголовно-правовой охраны.

Рассматривая проблему терминологического обеспечения безопасного обращения компьютерной информации, следует обратить внимание на то, что в правовой терминологии России, в научном юридическом дискурсе, широкое распространение получили термины «киберпространство», «киберпреступность», «киберугроза», «кибербезопасность», которые относятся к особо динамической и специфической сфере деятельности человека, связанной с обменом и обработкой компьютерной информации в глобальных информационно-коммуникационных сетях.

В то же время, следует констатировать, что термины с приставкой «кибер» еще не получили сформированного общепризнанного значения ни на научном, ни на нормативно-правовом уровне и остаются предметом открытой дискуссии.

Несмотря на это, сфера, к которой относятся явления, обозначенные этими терминами (киберсфера) благодаря их общественной значимости, в настоящее время стала объектом внимания на государственном и международном уровнях, а также объектом актуальных научных исследований.

С целью адекватного содержательного наполнения понятийно-терминологического аппарата киберсферы целесообразно, во-первых, обратиться к источнику возникновения приставки «кибер» – кибернетики и генезиса ее значения, во-вторых, установить группу терминов, которые будут иметь ключевое значение для всего терминологического аппарата.

Впервые термин «кибернетика» был введен в оборот древнегреческим философом Платоном для обозначения искусства кормчего (в переводе с греческого кибернетика – искусство управления). В 1834 г. французский ученый Андре Мари Ампер использовал этот термин для обозначения несуществующей еще в то время науки об управлении обществом. Официальной датой рождения кибернетики как отдельной науки считается год опубликования книги Норберта Винера «Кибернетика» (1947), в которой он определил кибернетику как науку об управлении и связях в живой природе и в технических системах^⁶⁴.

В современном понимании кибернетика – это наука об управлении, связи и переработке информации. Объектом исследования современной кибернетики являются кибернетические системы, рассматриваемые абстрактно (безотносительно к их реальной природе), что позволяет проводить исследования технических, биологических, социальных систем общими методами.

Исследование толковых словарей^⁶⁵ и научных статей^⁶⁶, посвященных проблемам кибернетики как исходного термина, определяющего различные кибер-реалии, позволяют автору данной работы констатировать, что с точки зрения лингвистики «кибер» – это приставка, обозначающая отношение явления, реалии либо предмета к робототехнике, искусственному интеллекту, виртуальному миру и т.д.

Доктор философских наук А.В. Тонконогов приводит наиболее развернутое определение «кибернетического пространства», под которым он понимает особое информационное пространство со специфическими пространственно-временными характеристиками (трансграничность, экстерриториальность, децентрализованность, разветвленность, многоканальность, виртуальность, имитационность, гипертекстовость), возникшее и функционирующее с помощью компьютерных и других электронных устройств (мобильных средств связи, игровых консолей, телевизионных устройств, спутников и т.д.), на базе информационно-телекоммуникационных сетей, преимущественно сети Интернет. Киберпространство, по мнению ученого, обладает параметрами глобального информационного объема, выполняет функции коммуникации, размещения и использования информации, предоставления информационных и иных социально значимых услуг, взаимодействия институтов государственной власти, гражданского общества и отдельной личности, а также является моделирующим фактором воздействия на индивидуальное, групповое и массовое сознание, социально-политическую, экономическую, духовную и иные сферы жизнедеятельности социума^⁶⁷.

И.Г. Чикунов предлагает под «киберпреступностью» понимать совокупность преступлений, совершаемых в киберпространстве с помощью или посредством компьютерных систем или компьютерных сетей, а также иных средств доступа к киберпространству, в рамках компьютерных систем или сетей, а также против компьютерных систем, компьютерных сетей и компьютерных данных. К киберпреступлению, исследователь предлагает относить любое преступление, совершенное с применением электронных способов и средств^⁶⁸.

Следует согласиться, с А.М. Тарасовым, который под «кибербезопасностью» понимает защиту информационно-коммуникационных каналов, особенно Интернета, а также соответствующей аппаратуры, например, компьютеров и мобильных средств связи и их программ. При понятие «кибербезопасность» уже понятия «информационная безопасность», поскольку последнее включает в себя действия, совершаемые с целью подрыва политической, экономической и социальной систем, психологическую обработку населения другого государства^⁶⁹. Ученый считает необходимым разработку Стратегии информационной безопасности, куда войдут в качестве составной части и вопросы обеспечения кибербезопасности, противодействия киберпреступности. Отметим, что в России существует Доктрина информационной безопасности от 9 сентября 2000 г. № ПР-1895^⁷⁰. При этом в 2016 году планируется принятие новой Доктрины информационной безопасности. Анализ положений проекта Доктрины информационной безопасности позволяет сделать следующие выводы: государство признает рост компьютерной преступности, особенно в кредитно-финансовой сфере; использование информационного пространства в целях разжигания межнациональной и религиозной ненависти; наблюдается тенденция милитаризации информационного пространства и наращивание гонки информационных вооружений, создающих угрозу международному миру, безопасности и стабильности.

Схожей позиции придерживается и М.А. Ефремова, которая отмечает, что «кибербезопасность» есть не что иное, как составная часть информационной безопасности, то есть они соотносятся как часть и целое. Само слово «кибербезопасность» (англ. Cyber security) образовано слиянием прилагательного «кибер» и существительного «безопасность». Ученая определяет «кибербезопасность» как состояние защищенности киберпространства от противоправных посягательств^⁷¹.

Исследуя вопросы противодействию «кибертерроризму», Э.Д. Данильченко отмечает, что военно-политическое руководство США первым начало рассматривать кибернетическое пространство как новую сферу ведения боевых действий наряду с наземной, морской и воздушно-космической сферами. Конгрессом США был принят антитеррористический Закон, известный как «Акт 2001 года» Этим Законом Конгресс ввел новое законодательное понятие «кибертерроризм» и отнес к нему различные квалифицированные формы хакерства и нанесения ущерба защищенным компьютерным сетям граждан, юридических лиц и государственных ведомств, включая ущерб, причиненный компьютерной системе, используемой государственным учреждением при организации национальной обороны или обеспечении национальной безопасности^⁷².

Автор согласен с М.А. Ефремовой, которая под «кибертерроризмом» понимает противоправное воздействие на информационно-телекоммуникационные системы в целях устрашения населения, воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, справедливо отмечая, что действующее законодательство РФ не позволяет квалифицировать подобные умышленные посягательства по ст. 205 УК РФ^⁷³.

Интересно отметить, что термины с приставкой «кибер» используются не только исследователями, но и упоминаются в ряде нормативных документов. Например, Прогноз научно-технологического развития Российской Федерации на период до 2030 года^⁷⁴ в числе вызовов развития информационно-коммуникационные технологии называет «рост киберпреступности и масштаба ее эффектов». Стратегия развития отрасли информационных технологий в Российской Федерации на 2014 – 2020 годы и на перспективу до 2025 года в части прикладных исследований в список приоритетных направлений исследований и разработок, определяющих направления технологического развития в области информационных технологий, указывает новые приложения и инфраструктурные решения для повышения безопасности в компьютерных сетях (включая предотвращение киберугроз и защиту данных в средах облачных и распределенных вычислений)^⁷⁵.

На основании вышеизложенного можно заключить, что несмотря н отсутствие юридического определения понятий «киберпространства», «киберпреступления» они стали общеупотребительными в доктрине уголовного права. Зачастую они используются как синонимы терминов «информационное пространство», «компьютерное преступление». Автор полагает, что в уголовном праве это особенно важно, так как правильная квалификация деяния должна основываться на четком понимании объекта и предмета преступления и оценке его общественной опасности.

Отсутствие правовых традиций использования подобной кибертерминологии в нормативных актах, наш взгляд, не дает оснований для ее использования в качестве исходной для характеристики уголовно-правовых явлений. Абстрактность приставки «кибер», отсутствие ее абсолютного лексического аналога в русском языке, излишне усложняет терминологическое поле информационной безопасности, вносит в данную сферу элементы философского дискурса, неуместного в данном случае, поскольку данная терминология активно входит в лексику нормативно-правового поля, в принципе не совместимого с абстракцией, двусмысленностью либо неопределенностью.

Из рассмотренных терминов и определений необходимо сделать следующий вывод. Не существует единой терминологии для обозначения преступлений в сфере компьютерной информации.

В целом, представляется целесообразным, с точки зрения уголовно-правовой семантики, отойти от «кибер»-терминологии и перейти к традиционно русской, к терминам, известным национальному уголовному и информационному праву, т.е. все известные явления, реалии, процессы, описываемые с помощью приставки «кибер», трансформировать в аналогичные явления, описываемые с помощью понятия «информация», «компьютер». Иначе говоря, по нашему мнению, понятие «киберсфера» может быть без всяких потерь заменено понятием «информационная сфера», понятие «киберпреступность» – компьютерная преступность, киберсистема – информационная система и т. Д.

Как представляется автору данного исследования, информационная система является основой терминологического аппарата, касающегося проблем безопасного обращения компьютерной информации. С методологической точки зрения ее можно представить в виде совокупности взаимосвязанных объектов – элементов системы, которые способны запоминать, обрабатывать информацию и обмениваться ею с другими элементами и внешним миром. Система может изменять структуру в результате возникновения новых элементов, исчезновения старых, а также изменения связей между элементами. Примерами таких искусственных систем является компьютер, мобильный телефон, цифровая видеокамера, кардиостимулятор и т.д. Компьютер рассматривается как универсальный преобразователь информации, способный, запоминая структуру другой информационной системы, выполнять ее функции как преобразователя информации. Именно эти качества делают его наиболее функциональным инструментом и основным техническим средством создания, распространения и использования информации.

Фундаментальное место в терминологическом аппарате информационной сферы целесообразно отдать термину «информационное пространство», что означает среду, которая создает интегративную основу всех информационных явлений. И, хотя закрепление этого термина на законодательном уровне не представляется обязательным, установление герменевтических особенностей информационного пространства будет способствовать адекватному содержательному наполнению всего понятийно-терминологического аппарата информационной сферы.

Основываясь на современном понимании кибернетики, информационное пространство можно рассматривать как сложную систему, которая неразрывно сочетает в себе характеристики социальных и технических кибернетических систем. Самые существенные из этих характеристик соответствуют чертам современных глобальных информационно-коммуникационных сетей (систем): широкие возможности управления, связи и обработка информации; реализация с помощью компьютерных систем; тесная связь технологий информационного пространства с интеллектом человека (технологии выступают продолжением разума на пути эффективного достижения цели); необъятность пределов развития и трансформации.

Учитывая те или иные из указанных характеристик, можно сформировать широкое и узкое понимание информационного пространства.

В широком смысле информационное пространство совпадает со сферой использования компьютеров, автоматизированных систем, компьютерных сетей и сетей электросвязи. На общенаучном уровне такой подход может быть вполне допустимым. Однако, переход в сферу правового регулирования привносит свой специфический акцент, поскольку право – универсальный социальный регулятор, предметом его регулирования являются общественные отношения (поведение субъектов).

Выделение сферы общественных отношений, связанной с информационным пространством или информационной сферой в качестве предмета правового регулирования, поднимает новые проблемы, которым до этого времени не уделялось достаточного внимания. Во-первых, важным является разграничение новых для сферы правового регулирования видов поведения субъекта, относящихся к информационному пространству и уже регламентированного правовыми нормами поведения, что касается компьютерных систем как объектов материального мира. Во-вторых, не менее важным является осознание содержания поведения в информационном пространстве и его внешнего выражения.

Очевидно, что в рамках широкого понимания информационного пространства, решение этих проблем усложняется, поскольку действия, связанные с созданием, модификацией, уничтожением материальных компонентов компьютерных систем и сетей, а также физическим вмешательством в их функционирование, могут быть отнесены к действиям в информационном пространстве, при этом, не имея непосредственной связи с использованием его технологических возможностей.

Нерешенность данной проблемы прослеживается и в Конвенции о киберпреступности, которая не предусматривает ограничения способов и целей противоправных действий в отношении компьютерных систем, сетей и данных, относя все их проявления к компьютерным преступлениям, т.е. преступлениям, которые так или иначе связаны с преступной деятельностью в информационном пространстве^⁷⁶.

Одним из путей решения обозначенных проблем, а также проблемы гармонизации терминологии может стать более узкое понимание информационного пространства.

В узком смысле современные исследователи отождествляют информационное пространство с совокупностью информационных ресурсов (фактов, сведений, реалий), находящихся в свободном (открытом) либо закрытом доступе, доступных для обработки с помощью средств компьютерной техники.

Соответственно, в таком понимании, информационное пространство можно определить как созданную с помощью компьютера информационную реальность, в структуре которой находятся сведения о лицах, предметах, фактах, событиях, явлениях и процессах, представленные в математическом, символьном или любом другом виде, находящиеся в процессе движения по локальным и глобальным компьютерным сетям либо сведения, хранящиеся в памяти любого физического или виртуального устройства, а также другого носителя, специально предназначенного для их хранения, обработки и передачи^⁷⁷. Другими словами, информационное пространство оказывается в единстве информационных ресурсов, представленных в виде электронных компьютерных данных и совокупности технологий, обеспечивающих возможности их обмена и преобразования. Согласно этому подходу, к действиям в информационном пространстве необходимо относить только те деяния, которые связаны с непосредственным использованием технологических возможностей преобразователей информации (компьютеров, мобильных телефонов) в информационном пространстве, независимо от последствий, которые они вызывают.

Таким образом, информационное пространство – это сформированная информационно-коммуникационными системами реальность, в которой протекают процессы создания, хранения, использования или передачи компьютерной информации. Инициирование этих процессов и управление ими целесообразно рассматривать как внешнее выражение поведения субъекта в информационном пространстве, а само информационное пространство обязательно должно рассматриваться в качестве сферы практической деятельности субъекта, правообладателя, создателя, пользователя информации.

Особенно актуальной для правовой системы России представляется проблема формирования и содержательного наполнения комплекса терминов, связанных с противоправными деяниями в информационной сфере.

Отметим, что российскими учеными активно используются термины «компьютерное преступление», «преступления в сфере компьютерной информации», «преступления в сфере использования компьютеров», «преступления в сфере использования информационных технологий», указывая, что компьютерные преступления тем опаснее, что могут причинить ущерб практически любым правоохраняемым интересам, начиная от частных неимущественных интересов отдельных граждан и заканчивая интересами государственной безопасности. Анализ составов преступлений, входящих в УК России, дает основания утверждать, что на сегодняшний день большинство так называемых «традиционных» составов преступлений могут быть совершены при помощи компьютера. При этом, важно отметить следующую тенденцию. Если на раннем этапе развития компьютерной преступности преступления зачастую совершались из хулиганских побуждений, то сейчас характер таких преступлений меняется. Компьютерная преступность сейчас – явление исключительно корыстное, а в последнее время еще и угрожающее общественной безопасности. Многие имущественные и другие преступления совершаются с помощью компьютеров. Даже если говорить только о «компьютерных» составах преступлений, то и они совершаются чаще всего с корыстной целью – продать информацию, получить право на чужое имущество или имущественные права, получить вознаграждение и т.д.^⁷⁸.

Большинство авторов, анализируя компьютерную преступность, относят к ней преступления в сфере использования компьютеров, систем и компьютерных сетей, сетей электросвязи и определяют их как посягательство на отношения в сфере компьютерной обработки информации, права собственности физических и юридических лиц на информацию и доступ к ней. Очевидно, что в таком понимании понятие компьютерного преступления является одним из сегментов понятийного аппарата, касающегося противоправных деяний в информационной сфере.

Как представляется, сущность противоправных деяний в информационной сфере отражает понятие компьютерного преступления, которое, по мнению специалистов, может определяться как виновное противоправное вмешательство в работу компьютера, компьютерных программ, компьютерных сетей, несанкционированная модификация компьютерных данных, а также иные противоправные общественно опасные деяния, совершенные с помощью компьютеров, компьютерных сетей и программ^⁷⁹.

Отметим, что зарубежными специалистами понятие преступление, совершенное в информационном пространстве, охватывает любые противоправные деяния, осуществляемые с помощью компьютерной системы или сети, в рамках компьютерной системы или сети или против компьютерной системы или сети^⁸⁰.

Общий перечень этих деяний обозначен Конвенцией о киберпреступности. К ним относятся: незаконный доступ к компьютерной системе; нелегальный перехват данных; вмешательство в данные; вмешательство в систему; злоупотребление устройствами; подделка и мошенничество, связанные с компьютерами; правонарушения, связанные с детской порнографией; правонарушения, связанные с нарушением авторских и смежных прав^⁸¹.

Следует подчеркнуть, что как Конвенцией о киберпреступности, так и большинством научных трудов в этой сфере, противоправные деяния рассматриваются безотносительно степени общественной опасности (вреда), но требуется установление на уровне национальных законодательств уголовной ответственности за эти деяния.

Одновременно, ст. 14 УК Российской Федерации определяет, что не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного настоящим Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности^⁸².

Сказанное свидетельствует о необходимости интерпретации противоправных деяний в информационной сфере сквозь призму социальной опасности деяния. При этом следует выделить две группы правонарушений: преступления – наиболее общественно опасные деяния, определенные УК Российской Федерации, и малозначительные деяния, которые не могут быть отнесены к категории преступлений, поскольку не представляют общественной опасности, иначе говоря – проступки или правонарушения, уголовная ответственность за которые не наступает.

В этой связи целесообразным представляется введение родового понятия, касающегося уголовно ненаказуемых неправомерных деяний в информационной сфере – понятия «компьютерное правонарушение», что обеспечит дифференциацию уголовной ответственности, индивидуализацию наказания.

Данное противоправное действие может быть определено как виновное деяние, которое осуществляется с использованием технологий преобразования (создания, хранения, обмена, обработки и уничтожения) информации, представленной в виде цифровых данных, и влечет за собой юридическую ответственность. Компьютерное правонарушение имеет все общие признаки правонарушений, выделяемых в теории права, и отличается лишь факультативной частью юридического состава, в котором информационное пространство выступает как средство совершения правонарушения.

К компьютерным относятся все правонарушения в информационном (кибернетическом) пространстве, которые не несут значительной общественной опасности и за которые предусматривается юридическая ответственность других видов, прежде всего, – гражданско-правовая и административная. К компьютерным правонарушениям можно отнести ряд деяний, содержащихся в гл. 13 Кодекса РФ об административных правонарушениях^⁸³. Например, ч.2 ст. 13.18 КоАП РФ устанавливает ответственность за воспрепятствование работе сайтов в сети «Интернет», в том числе официальных сайтов органов государственной власти или органов местного самоуправления, за исключением случаев ограничения доступа к сайтам в сети «Интернет» на основании решения суда или решения уполномоченного федерального органа исполнительной власти, либо совершение действий, направленных на заведомо незаконное ограничение доступа к таким сайтам. Данное деяние может быть отнесено к категории компьютерных правонарушений. При этом важно отметить, что данное деяние может быть квалифицировано и как преступление в случае наступления в результате его совершения таких последствий как, например, блокирование или модификация компьютерной информации.

Учитывая современные тенденции понимания информационной безопасности, компьютерные правонарушения можно рассматривать в узком и широком смысле. В узком – это противоправные деяния, которые привели к нарушению конфиденциальности, целостности, авторства и доступности информации в информационно-телекоммуникационных системах в рамках их технологических функций. В широком смысле, к компьютерным правонарушениям дополнительно можно отнести противоправные деяния, которые привели к реализации деструктивных информационно-психологических воздействий на сознание, психологическое и психическое состояние людей, совершенные с использованием возможностей современных информационно-телекоммуникационных систем.

Следует отметить, что технологическая составляющая всех компьютерных правонарушений является одинаковой – это использование технических недостатков механизмов безопасности современных информационно-коммуникационных систем, методов социальной инженерии и современных технологических возможностей воздействия на целевую аудиторию через информационное пространство, что делает его несравненно действенным средством достижения различных преступных целей. Кроме того, целесообразно учитывать технологические возможности построения скрытых каналов связи и управления в информационно-телекоммуникационных системах, которые могут быть использованы для организации противоправной деятельности, в том числе разведывательно-подрывного и террористического характера.

Подводя итог, следует указать на то, что сфера обмена и обработки компьютерной информации играет все большую роль в процессах развития российского общества, а криминальные проявления в этой сфере приобретают угрожающие масштабы. Это предопределяет необходимость охвата ее регулятивными и охранительными функциями права, а также повышает внимание к информационной безопасности как к отдельной составляющей национальной безопасности России. В таких условиях важным является системный подход к формированию понятийно-терминологического аппарата безопасного обращения компьютерной информация, который обеспечит ее адекватное содержательное наполнение, соответствие требованиям, предъявляемым к правовой терминологии, а также гармонизацию с традициями русского уголовного права и терминологией действующего уголовного законодательства Российской Федерации.

§ 1.3. Методические основы познания уголовно-правовой охраны компьютерной информации

Автор полагает, что необходимыми условиями развития информационного общества являются создание действенного механизма правовой защиты личности, общества и государства, как субъектов информационной деятельности; выработка мер, способствующих снижению уровня компьютерной преступности; установление эффективных карательных мер в отношении лиц, совершивших компьютерные преступления.

Решение данных вопросов, в теоретико-прикладном аспекте, представляется затруднительным без надлежащего методолого-методического обеспечения процесса исследования процесса уголовно-правового регулирования безопасного обращения компьютерной информации.

Следует признать, что, несмотря на основательную научную разработку фундаментальных принципов уголовного права, много положений как теоретического, так и прикладного характера еще ожидают своего исследования. Это касается, как общетеоретических вопросов уголовного права, так и частных его проблем. В настоящее время такой актуальной проблемой следует считать совершенствование методических основ познания и анализа уголовно-правового регулирования безопасного обращения компьютерной информации.

Обзор научной литературы^⁸⁴ показывает, что в современном научном дискурсе понимание метода и методологии было и остается неоднозначным.

В последние годы правоведы^⁸⁵ отмечают наличие кризисных явлений в современной методологии юридической науки, распространение исследований исключительно описательного характера, которые фактически являются комментированием правовых актов и не имеют никакой научной ценности. Одной из причин таких негативных тенденций является отсутствие представлений о методологическом инструментарии конкретно-правовых исследований. В полной мере это касается и уголовного права, в котором вопросы сущности и уровня методологии, соотношения философских и общенаучных методов, наличия универсального метода, места диалектики в системе методов и т.д. решаются неоднозначно. Поэтому рассмотрение методологических вопросов в этой сфере является актуальным.

Не менее важным, с точки зрения Н.В. Виноградовой, П.У. Кузнецова, Е.В. Михайленко^⁸⁶ представляется и исследование методологических основ информационного права – науки и отрасли права, которые находятся в настоящее время на этапе своего становления.

Обратим внимание на одно важное, на наш взгляд, обстоятельство, которое характеризует методологию исследований по уголовному праву. Исторически обусловленным в инструментарии исследований отечественных наук уголовно-правового цикла является влияние на их развитие господствующей государственной идеологии. Как следствие, методология исследований проблем преступности и борьбы с ней длительное время базировалась на монистическом подходе, тогда как только материалистическая диалектика признавалась единственно возможным и правильным подходом к организации и проведению научных исследований. Современное состояние отечественной науки (и правовой, в том числе) позволяет утверждать, что ее особенностью является развитие методологического плюрализма. Указанная трансформация уже ощутимо отразилась на методологии исследований уголовного права, что проявляется в заметной диверсификации методов познания, которые используются исследователями, опирающимися на диалектический подход. В тоже время, в начале ХХІ века, методология отечественного уголовного права требует обновления, поэтому очень актуальным является определение методологических подходов в исследовании проблем уголовного права на современном этапе, в том числе проблем уголовно-правовой охраны правопорядка в сфере безопасного обращения компьютерной информации.

При этом решение данной научной проблемы требует наличия адекватного и оптимального инструментария познания действительности. В связи с этим, исследование вопросов методологии уголовно-правовой защиты безопасного обращения компьютерной информации не требует приведения дополнительных аргументов относительно актуальности их проведения.

По мнению исследователей, начиная со второй половины XIX века, произошла дифференциация различных дисциплин, изучающих науку. Среди них доминирующую роль стала играть методология науки, которая начала формироваться, по сути, вместе с возникновением научного познания

Общеизвестным является тот факт, что термин «методология» происходит от двух греческих слов: methodos – познание и logos – учение, поэтому в буквальном смысле – это учение о познании^⁸⁷.

Понимание методологии в правовых науках преимущественно основывается на постулатах советской науки. Например, Р. А. Рахимов, А. Г. Хабибуллин считают общим методом всех общественных наук метод философской диалектики (материалистической и идеалистической), который основывается на общих закономерных связях развития бытия и сознания ^⁸⁸. Такого же подхода придерживаются и другие теоретики права^⁸⁹.

В. В. Клочков, оценивая методологию юридической науки, указывает, что она представляет собой систему философско-мировоззренческих подходов (материалистический, идеалистический, диалектический, метафизический), методов (общенаучных, групповых и специальных) и средств научно-юридического исследования (эмпирический и теоретический), а также учение об их использовании в познании право-государственных закономерностей^⁹⁰.

Подобных взглядов придерживаются и криминологи. Так, И. М. Даньшин определяет методологию, как набор отправных положений и требований теории познания, исходных философско-диалектических законов и категорий, а также логических принципов и приемов, которыми пользуется наука во время описания и анализа различных аспектов объективной действительности, а также при поиске новых знаний о них^⁹¹.

И.М. Даньшин считает, что предмет методологии науки составляет совокупность теоретических предпосылок, методов и средств научного исследования. Ее источниками являются: 1) мировоззренческие постулаты философии о сущности познания, его границ и возможностей, абсолютности и относительности знания; 2) общие гносеологические закономерности, принципы, ступени познания; 3) логические зависимости и связи, методы и способы научного познания, которые формирует сама наука. При этом, ученый уверен, что именно диалектический метод составляет основу методологии любой науки.

Сторонником применения в юридической науке диалектики в ее ортодоксальном варианте является также К. Е. Торчилин, который пишет, что «В современной российской правовой науке знания о материалистической диалектике несколько архаичны, однако данный метод обладает высокой ценностью как способ познания, и содержит ряд рациональных элементов, имеющих значение для науки»^⁹².

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 38

	Литература для подготовки по изучаемой теме Основная литература:... Специальность: 40. 05. 01 (030901. 65) Правовое обеспечение национальной безопасности; специализация уголовно-правовая		Уголовно-исполнительный кодекс российской федерации Статья Цели и задачи уголовно-исполнительного законодательства Российской Федерации
	Пояснительная записка к проекту приказа Минюста России «Об утверждении... Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации и Указа Президента Российской Федерации		Основная образовательная программа (ооп) бакалавриата, реализуемая... Скф фгбоуво «ргуп» по направлению подготовки 40. 03. 01 (030900. 62) Юриспруденция (государственно-правовой, гражданско-правовой,...
	Теория информационной безопасности и методология защиты информации 5 Российской Федерации. В чем заключается сущность защиты информации, ее место в системе информационной безопасности, информация как...		Методические указания к проведению практических занятий по пм. 04... ПМ. 04 «Организация защиты информации и процессов, обеспечение информационной безопасности» (вариативная часть) для студентов специальности...
	Доклад о деятельности Управления Министерства юстиции Российской... Обеспечение защиты прав и свобод человека и гражданина в рамках исполнения полномочий по оказанию международно-правовой помощи		«Нормативно-методологическое обеспечение пилотного проекта по организации...
	Регламент размещения информации о деятельности федеральных Совета судей Российской Федерации от 27 января 2011 г. N 253, а также с учетом норм Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991...		"Положение. Техническая эксплуатация промышленных зданий и сооружений"... Министерства экономики Российской Федерации, имеющей право утверждающей подписи отраслевой нормативной правовой документации по охране...
	5: Правовое регулирование расследования и учета пожаров Успех уголовно-правовой борьбы с поджогами и преступными нарушениями правил противопожарной безопасности во многом зависит от правильного...		Правила внутреннего трудового распорядка Российской Федерации, Уставом ано "ноц "аспект-москва". Они призваны способствовать правильной организации работы ано "ноц "аспект-москва"...
	Законодательное регулирование ФЗ, Федерального закона от 26. 07. 2006 №135-фз «О защите конкуренции», Гражданского кодекса Российской Федерации, Бюджетного кодекса...		Учебное пособие является логическим продолжением пособия «Методы... Пласковский А. М., Новопашенный А. Г., Подгурский Ю. Е., Заборовский В. С. Методы и средства защиты компьютерной информации. Межсетевое...
	В соответствии с постановлением Правительства Российской Федерации... Федеральной службы по экологическому, технологическому и атомному надзору от 7 октября 2015 г. №400 зарегистрирован Министерством...		Инструкция по обеспечению безопасности эксплуатации средств криптографической... Скзи) подлежащей обязательной защите информации с ограниченным доступом, не содержащей сведений, составляющих государственную тайну,...

Методологическое и законодательное обеспечение безопасности компьютерной информации в Российской Федерации (уголовно-правовой аспект)

§ 1.3. Методические основы познания уголовно-правовой охраны компьютерной информации

Похожие: